“Уйти нельзя остаться”

Алексей Орлов

В четверг, 23 июня, граждане Соединенного Королевства решают, оставаться ли их стране в Европейском Союзе или расстаться с ним.

Еще в конце мая опросы общественного мнения свидетельствовали, что   шансы на победу сторонников “Remain” (остаться) равны шансам сторонников “Leave” (уйти). Но за десять дней до рефрендума чаша весов стала склоняться на сторону “евроскептиков”, как уже давно называют европейцев – не только британцев, – скептически относящихся к Евросюзу и настаивающих на выходе из этого объединения. Однако букмекерская фирма”Ladbrokes” предсказала победу сторонникам продолжения членства Британии в Евросоюзе.

Я пишу эту заметку до реферундума, и хотя люблю делать прогнозы – как политические, так и спортивные – на этот раз воздержусь от предсказания. Но я не скрываю, что болею” за тех, кто в заголовке поставит запятую после первого слова. Почему?. Обратимся сначала к истории.

Считают (и, возможно, справедливо), что отсчет истории Европейского союза следует начинать с речи Уинстона Черчилля в Цюрихском университете 19 сентября 1946 года. “Трагедия Европы” – так он назвал свою речь, в которой призвал европейцев покончить “с национальными раздорами” и создать на континенте “такую систему, при которой все мы сможем жить в мире, безопасности и свободе… чего-то вроде Соединенных Штатов Европы”.

Таким образом, инициатива исходила от Черчилля, в то время бывшего премьер-министра Соединенного Королевства. Однако его страна не только не была в числе инициаторов создания “чего-то вроде США”, но не спешила присоединиться к созданному в 1957 году Римским договором шести стран Европейскому экономическому сообществу (ЕЭС). В него вошли ФРГ, Франция, Италия, Бельгия, Нидерланды и Люксембург. Только в 1961-м Британия изъявиле желание присоединиться к шестерке. Но не тут-то было!

Президент Франции Шарль де Голль был против членства Британии в ЕЭС, поскольку считал, что в Британии “глубоко укоренилась неприязнь к европейской интеграции”. Она “больше заинтересована в связях с США”, – заявил президент Франции. Де Голль, бывший генерал, не забыл о пренебрежительном к нему отношении во время Второй мировой войны со стороны президента США Рузвельта и британского премьера Черчилля. Хотя де Голль выдавал себя за руководителя Сопротивления, он жил в безопасности в Англии и обращался к сражавшимся с оккупантами соотечественниками из лондонской радиостудии Би-би-си. Это было унизительно. Спустя годы, став президентом Франции, он отыгрался: дважды накладывал вето на членство Британии в ЕЭС.

В 1973 году де Голля уже не было в живых, президентом Франции был Жорж Помпиду, и Британия вошла в ЕЭС. Однако в самом Соединенном Королеыстве противников членства в ЕЭС было предостаточно. В 1975-м году вопрос – быть или не быть членом Сообщества – вынесли на референдум, и 67 процентов британцев сказали “быть”. Но уже тогда в стране громко звучали голоса евроскептиков. Их час настал в 1979 году, когда правительство возглавила Маргарет Тэтчер.

Об отношении “железной леди” к ЕЭС свидетельствует речь, произнесенная ею в 1988 году в Европейком колледже в бельгийском городе Брюгге, куда ее пригласили поделиться мнением о “единой Европе”. “Это то же самое, как если бы вы пригласили Чингис-хана поделиться мнением о преимуществах мирного сосуществования, – заявила Тэтчер. – Европа не появилась на свет после подписания Римского договора. Европейское сообщество – это лишь одно из проявлений европейской идентичности, но оно не единственное…”

“Европа, – подвела итог Тэтчер, – будет сильнее, если Франция останется Францией, Испания – Испанией, а Британия – Британией, – со своими обычаями, традициями, национальными характерами. Было бы большой глупостью впихнуть их всех в некую общую европейскую униформу”.

В 1992 году все страны Европейского экономического сообщества подписали в голландском городе Маастрихте договор о создании Европейского союза (ЕС). Маастрихтский договор, подписанный преемником Тэтчер Джоном Мейджером, предусматривал единую для всех экономическую политику (и, в частности, общую валюту – евро), единую внешнюю политику и единую политику в области внутренних дел. Договор закрепил переход целого ряда полномочий каждого правительства-члена ЕС общему правительству.

Британия не была готова выполнять все требования договора, но в 1997 году консерватора Мейджера сменил на посту премьер-министра лейборист Тони Блэр, который намеревался выполнить все, что предписывал Маастрихтский договор. Сделать это Блэру не удалось, хотя его партии принадлежало большинство мест в Палате общин. На дыбы встал министр финансов (и будущий премьер) Гордон Браун. “Тут же уйду в отставку, если Британия вступит в еврозону”, – заявил он.

Британия была – и остается – не единственным возмутителем спокойствия в Европейском союзе. До сих пор ЕС так и не сумел принять единой Конституции. Не сумел главным образом потому, что решения должны приниматься в Союзе единогласно, а против единой Конституции голосовали в 2005 году на национальных референдумах граждане Нидерландов и Франции. Перед референдумом в Нидерландах Европейский союз выпустил телерекламу, которая грозила голландцам возвращением Европы к Освенциму – если они отвергнут единую Конституцию. Угроза не подействовала… Что же касается Британии, то здесь вопрос о единой Конституции даже не обсуждался.

Число евроскептиков росло в Европе постоянно, и чем больше стран становились членами ЕС (ныне их – 28), тем громче звучали потесты евроскептиков в наиболее экономичски крепких странах Союза. В эти страны устремились жители менее экономически развитых стран. Британия стала одной из главных приманок.

В четверг, 16 июня, ровно за неделю до предстоящего в Соединенном Королевстве референдума, газета Wall Street Journal опубликовала статью об отношении к иммигрантам из стран ЕС в английском городе Бостон, расположенном в 110 милях к северу от Лондона. До средины 90-х годов ХХ века здесь звучала исключительно английская речь. Ныне звучит также польская, литовская, румынская, болгарская.  Среди 65 тысяч жителей города не менее 10 тысяч иммигранты и их дети. Иммигранты внесли свежую струю в городскую жизнь – открывали свои бизнесы, главным образом в сфере обслуживания. Но с их прибытием выросли цены на аренду жилья и снизились в среднем зарплаты, школам же потребовалось  доплнительное финансирование для двуязычных учителей. Вот эти-то “неудобства” и вызывают у большинства коренных жителей недовольство.

“Англия перестает быть Англией”, – сказал газете 57-летний житель Бостона Эндрю Фрейзер, который на прошлогодних выборах в городской совет голосовал за кандидата Партии независимости Соединенного Королевства. Кандидаты этой партии получили в горсовете Бостона 13 мест из 30-ти, а на предыдущих выборах ни одного.

Партия независимости, основанная в 1993 году историком Аланом Скелом и требующая выхода Британии из Евросоюза, идет от победы к победе не только в провинциальном английском городе. В 2014 году Партия независимости добилась оглушительного успеха на выборах в Европейский парламент – завоевала 24 места, больше, чем консрваторы и лейбористы. Ирония в том, что цель партии – прекращение членства Британии в ЕС и, значит, в Европейском парламенте. И не будь этой партии, то не было бы и референдума 23-го июня.

В 2015 году, перед парламентскими выборами, лидер тори премьер-министр Дэвид Кэмерон оказался перед дилеммой: либо его партии снова быть в трудной и противоречивой коалиции с Либерально-демократической партией, либо привлечь на свою сторону Партию независиомости и получить возможность сформировать правительство без либеральных демократов? Кэмерон выбрал второй вариант, но чтобы склонить на свою сторону Партию независимости, ему пришлось обещать провести в 2016 году референдум о членстве Британии в Европейском союзе.

Давая такое обещание, Кэмерон вряд ли сомневался в победе на референдуме сторонников “Remain”. Его вера сновывалась на опросах общественного мнения. К тому же за продолжение членства в ЕС выступали обе главные партии – Консервативная и Лейбористская, многие средства массовой информации, университеты и колледжи, крупные корпорации.  За выход же из ЕС было, по мнению британской элиты, только “быдло”.   Отношение в истеблишменте консерваторов и лейбористов к сторонникам “Leave” было примерно таким, как отношение в вашингтонском истеблишменте республиканцев и демократов к сторонникам Дональда Трампа.

Долгое время прогнозы сводились к тому, что “Leave” ждет поражение. Но на пороге 2016-го ситуация стала меняться – в пользу сторонников независимости Британии от Европейского союза. Этому способствовали два обстоятельства: местное и международное.

Совершшенно неожиданно для Кэмерона и партийного истеблишмента Тори к сторонникам выхода из ЕС примкнул бывший мэр Лондона Борис Джонсон. Родившийся в Нью-Йорке (!), выпускник Оксфорда и блестящий журналист (автор нскольких книг, в том числе о Черчилле), Джонсон олицетворяет элиту, но никак не “быдло”. 21 февраля он официально объявил, что будет голосовать “for Leave”. 22 апреля Джонсон откликнулся в газете “Sun” антиобамовской статьей, вызванной публичной поддержкой президента США позиции Кэмерона в отношении членства в Европейском союзе. Джонсон подчеркнул: “Соединенное Королевство и Америка могут быть лучшими друзьями, чем при Обаме, если мы уйдем из Европейского союза”.   И он напомнил читателям, что Британия ежегодно отправляет в казну ЕС 20 миллиардов фунтов стерлингов. “Половина этой суммы тратится бюрократами ЕС в Британии, а вторую половину мы никогда уже не видим”… “Мы потеряли контроль над границами своей страны, – продолжал Джонсон. – Мы потеряли контроль над свой торговой политикой, и с каждым годом мы видим, что ЕС контролирует все больше и больше нашу внутреннюю политику…”

“Можем ли мы вернуть себе контроль над своими границами, своими деньгами и своей системой правления? Да, мы можем!” – выразил уверенность Борис Джонсон…. Сделав это, подчеркнул он, “мы станем даже еще лучшими и более ценными союзниками Соединенных Штатов”.

Не только бывший мэр Лондона, но и все без исключения британские евроскептики обращают в первую очередь внимание на потерю контроля Соединенного Королевства над своими границами. Ежегодно в Британию прибывают из других стран ЕС десятки тысяч иммигрантов. Их наплыв встегда вызывал недовольство у евроскептиков. В прошлом году к недовольству подключился страх, поскольку в Европу хлынули беженцы из мусульманских стран, перед которыми канцлер ФРГ Ангела Меркель открыла двери Германии и, значит, всех стран Европейского союза. В 2015-м году в Германии нашли дом полтора миллиона мусульман. Не меньше их ожидается в нынешнем году. Потребуется совсем не много времени, чтобы какая-то часть этой массы перебралась – на законном в Европейском Союзе основании – в Британию. При этом Британия обязана – по законам Европейского Союза – предоставлять новым иммигрантам в течение четырех лет всвозможные пособия: по безработице (до 73-х фунтов в неделю), на детей (20,5 фунта в неделюя на старшего ребенка и 13,35 фунта на каждого следующего), на жилье…

Конечно, Британия не только дает, но и кое-что получает взамен. Например, достигшие пенсионного возраста состоятельные граждане Соединенного Королевства могут сменить свою постоянно дождливую страну на испанское, или французское, или итальянское побережье Средиземного моря… Еще пример: клубы английской Премьер-лиги могут подписывать безо всякого ограничения контракты с футболистами из стран ЕС… Есть и другие преимущества членства в Европейском Союзе… Но британские евроскептики считают: отрицательных фактов больше, чем положительных.

Кэмерон не скрывает опасения возможной победой сторонников “Leave” , и в последние перед референдумом днями он начал кампанию “Страх”, пугая сограждан невзгодами, которые ждут страну в случае ее выхода из ЕС. В воскресенье, 12 июня, в интервью Би-би-си премьер-министр сказал, что это отразится на пенсионном обеспечении и системе здравоохранения. Кэмерон взял пример с Демократической партии США, которая из выборов в выборы предсказывает, что стоит вселиться в Белый дом республиканцу, как под угрозой окажется пенсионная система и медицинские программы “Medicare” и “Medicaid”. Не руководствовался ли британские премьер подсказкой какого-то советника-помощника Обамы?.. Вот и торговый представитель США Майкл Фроман уже во всеуслышание заявил, что если Британия выйдет из ЕС, она не должна надеяться на соглашение о свободной торговле с Соединенными Штатами, поскольку США не заключают подобные соглашения с отдельными странами….

Обама не видит ничего порочного в открытой границе США с Мексикой, и – что совершенно естественно – ему безразлично беспокойство британцев своей открытой границей с другими странами. Обама считает возможным впускать в Соединенные Штаты мигрантов-мусульман, и, разумеется, приветствует заселение мусульманами Британии – как и всей Европы.

Зная позицию Обамы, я всецело на стороне британских евроскептиков и в четверг, 23 июня, “болею” за их победу в национальном референдуме