Последний рывок кандидатов

Нынешняя президентская кампания в США бьет все рекорды в части непредсказуемости. В последние дни ситуация в штатах, реально оспариваемых Клинтон и Трампом, стала еще более запутанной. С одной стороны, кандидат Демпартии сохраняет прекрасные шансы набрать нужные для общей победы 270 голосов выборщиков, даже если она проиграет несколько штатов, давно считающихся ее вотчиной. С другой — выросло число штатов, в которых республиканец сократил отставание настолько, что может обойти соперника, но для того, чтобы стать президентом, он обязан выиграть почти все из них.

Оба кандидата на днях изменили маршруты своих предвыборных поездок, и это лучшее свидетельство того, что интрига президентской гонки сохраняется до самого последнего момента. Трампу нужна закачка политического кислорода, чтобы совершить спурт на финише, Клинтон — страховка от неприятных сюпризов в тех местах, где она еще недавно проходила как бесспорный фаворит. К примеру, Трамп и его напарник Майк Пенс срочно организовали митинги в Миннесоте, штате, который республиканцы ни разу не выигрывали с 1972 года. Демократы же вдруг обеспокоились своей судьбой в Мичигане, куда направились Хиллари Клинтон и Барак Обама, а также, кстати, тандем их соперников — республиканцев. У Трампа неожиданно открылись неплохие перспективы в центральных районах Флориды, традиционно — цитадели демократов, и он обещает, что возьмет весь этот важный штат заодно с Пенсильванией, в которых Обама побеждал дважды в 2008 и 2012 годах.

«Для нас все складывается очень благоприятно и в Северной Каролине», – уверяет кандидат республиканцев. Это один из штатов, в которые оба враждующих штаба вложили много сил и ресурсов.

На состоявшемся в субботу клинтоновском мероприятии в Фидалельфии выступила поп-звезда Кэти Перри, чья песня Roar вошла фонограммой в агитационные ролики Хиллари, транслируемые в ключевых штатах. Накануне Бейонсе и Джей Зи были хедлайнерами клинтоновского бенефиса в Кливленде, главном городе штата Огайо, который неожиданно переместился из продемократического лагеря в прореспубликанский.

От того, как выступят здесь первые лица партийного списка, зависят в определенной степени также итоги выборов в Сенат, и то, что Трамп улучшил свое положение, вселяет в его однопартийцев оптимизм. Во вторник переизбираются 24 сенатора-республиканца и только 10 демократов. Чтобы вернуть себе большинство в верхней палате Конгресса, демократам нужен суммарный результат «плюс пять». Что касается нижней палаты, то реальных видов на то, чтобы одним махом устранить огромное большинство, которым располагают там республиканцы, у их оппонентов нет.

Обнародованные в выходные результаты совместного опроса газеты Washington Post и телекорпорации ABC показали, что среди тех, кто с большой вероятностью придет на выборы, 48 процентов отдают предпочтение Клинтон, 43 — Трампу, 4 процента — кандидату либертарианцев Гари Джонсону и 2 процента — кандидату «зеленых» Джил Стайн.

Отрыв Клинтон от Трампа в 5 процентов –  самый большой за минувшую неделю, что комментаторы связывают с ослабевающим влиянием на избирателей скандала с почтовым сервером Хиллари, тем более, что бюро отказалось преследовать Хиллари и по этому эпизоду.

Клинтон сохраняет большой перевес среди двух традиционно лояльных демократам электоральных блоков — латинос и женщины. А вот явка на выборы  представителей другого лояльного сегмента сторонников демократов – афроамериканцев – под вопросом.

Среди республиканцев открытым остается вопрос, сумел ли Трамп вернуть себе симпатии высокообразованного и высокообеспеченного сегмента партийного электората.

Именно с внутренних раздоров в стане республиканцев мы начали разговор об особенностях завершившейся кампании с профессором университета Калифорнии Брюсом Торнтоном.

–  И этап праймериз, и последующее личное единоборство Трампа и Клинтон были отмечены яростным неприятием своего кандидата элитой республиканцев, включая элиту интеллектуальную. Впервые за бог знает какое время высший эшелон ведущей политической партии оказался, по собственному признанию, в тисках классической нравственной дилеммы: допустимо ли поддерживать человека, являющегося фаворитом большинства партийного электората, если таковая поддержка противоречит твоим личным идеологическим и моральным принципам, которые совпадают, как тебе кажется, с фундаментальными идеологическим и моральным принципам твоей партии?

У демократов в отношении Хиллари Клинтон подобной дилеммы не возникало.

Неприязнь к Трампу у некоторых видных неоконсерваторов, служивших в администрации Буша — младшего, была столь сильной, что они не просто публично отреклись от него, а еще и демонстративно перешли на сторону Клинтон, дабы внести свой вклад в дело недопущения нью-йоркского популиста в Белый дом.

В Республиканской партии в результате возник раскол между руководством и рядовыми избирателями, и вопрос о том, сможет ли партия преодолеть его, будет первоочередным в ее повестке в ближайшие годы.

– Часто приходится слышать, что Республиканская партия в своей нынешней конфигурации обречена независимо от исхода выборов.

–. Я так не думаю. Если Трамп победит, то те круги республиканцев, которые выступили против него, в партии останутся, но будут отодвинуты на задворки.

Только если Трамп проиграет с разрывом  меньше чем пять процентов, то антитрамповская фракция может быть изгнана из партии как пятая колонна, своей нелояльностью обрекшая его на поражение В третьем сценарии — Трамп проигрывает с разгромом — уже не элите, а протрамповской фракции придется задуматься о том, стоит ли ей оставаться в партии.

Как бы то ни было, я не перестаю гадать, что могло подвигнуть часть республиканской элиты уйти в оппозицию? Почему риторика Трампа возмущала ее больше, чем конкретные дела его соперницы? В демократии, как известно, твои политические предпочтения мало чего стоят, если ты не в состоянии выиграть выборы.

Разговоры о приоритете принципов над партийной лояльностью абсолютно уместны, но только после победы твоего кандидата и никак не ранее. Да и  в смысле принципов нельзя же отрицать, как бы элита ни презирала Трампа за его вульгарность и неотесанность,  он, например, номинировал бы в коллегию Верховного суда людей, куда более созвучных элите идеологически, чем можно будет ожидать от Хиллари Клинтон в случае ее победы. Кандидаты, которых она номинирует в Верховный суд, повергнут республиканских традиционалистов в ужас.

–  Что вы можете сказать о влиянии завершившейся кампании на эволюцию Демократической партии?

– Об этом сегодня мало говорят, поскольку внимание аналитиков поглощено будущим Республиканской партии. А жаль!

Демократы не могут игнорировать феномен Берни Сандерса. По крайней мере, его демографический аспект: до 70 процентов молодых людей в возрасте от 18 до 34 лет голосовали на праймериз за социалиста — маргинала, записавшегося на один избирательный цикл в демократы. Это когорта может стоить Клинтон победы на выборах, если заметная ее часть проголосует за Трампа, что вполне возможно, потому что он, как и Сандерс, – популист, либо вообще не пойдет голосовать.

Обама, а затем и Сандерс, сдвинули Демпартию резко влево. Свежий тому пример: решительность, с которой Клинтон во время дебатов поддержала предложение радикалов разрешить аборты на восьмом или девятом месяце беременности, даже если донашивание плода не угрожает здоровью женщины.

Обидеть радикально настроенный актив Демпартии Клинтон не отваживается, хотя указанную позицию отвергает большинство сторонников практики абортов.

При этом социальный состав партии по-прежнему такой, что левацкие перегибы способны взорвать ее изнутри. Или активизировать прореспубликанские настроения среди беспартийного блока, представляющего все больший процент электората.

Профессор Торнтон категорически не согласен с утверждениями, будто полемика в последней президентской кампании была беспрецедентно грязной, – посмотрите на то, как оскорбляли друг друга даже наши высокоинтеллектуальные отцы — основатели, и вы избавитесь от всяческих иллюзий насчет беспримерной словесной грязи, замечает он. Не принимает профессор и утверждений о якобы небывалом влиянии иностранных столиц на ход избирательной кампании. «Клинтон, обвинив Россию во взломе баз данных Демократической партии и ее собственного избирательного штаба, сослалась на консенсус всего американского разведсообщества, но наличие такого консенсуса было сразу же дезавуировано прессой, включая издания, дружественные Клинтон», сказал Торнтон. По его мнению, эффект от обнародования компромата на деятелей и структуры Демпартии инвариантен тому, из каких источников он пришел, – иностранных или отечественных.

– Ну а что насчет популизма?

–  Вот это настоящее явление. Успех Трампа, да и Берни Сандерса доказал, что популизм сегодня — феномен всемирный, не ограниченный брекзитом и прочими его проявлениями на европейском континенте.

Повестка интернационалистов, направленная на замещение национальных государств международными правящими структурами, сталкивается с повсеместным сопротивлением. Стирание культурно-политических различий между нациями, за которое ратуют глобалисты от евробюрократов до международных поп-звезд, плохо стыкуется с реалиями жизни большинства людей, которые привязывают их к конкретному историческому времени и к конкретному месту со всеми его индивидуальными особенностями, языковым и религиозным своеобразием, формирующим психологическую идентичность личности.

Дальнейшие успехи или неудачи на выборах популистских и антиглобалистских партий и отдельных политиков покажут, устойчива ли эта тенденция или скоротечная.

 – И последнее: справедливо ли мнение, что выдвижение обеими ведущими партиями крайне непопулярных среди большинства избирателей Хиллари Клинтон и Дональда Трампа с их весьма сомнительной моральными качествами указывает на какие-то глубинные изъяны в действующих в истеблишменте механизмах отбора кандидатов на высший пост в государстве? И что эти изъяны дискредитируют, порочат американскую модель демократии в глазах мирового сообщества?

– Все познается в сравнении. Любой нормальный американец ужаснется, увидев, как дерутся на рабочих местах законодатели в Азии и даже в Европе.

Или как оппозиция в Великобритании еженедельно «терроризирует» премьер-министра на специальных заседаниях парламента.

Голливуд чудовищно вульгарен, но его продукция по популярности превосходит то, что делают любые другие кинематографы в мире.

Я знаю, это не модная точка зрения, но куда больший вред, чем оскорбительная риторика и обоюдные компроматы, которыми не гнушаются наши политики, американской модели демократии наносит то, что США постепенно теряют свои позиции в мире, свое влияние, способность сдерживать агрессоров и гарантировать соблюдение хотя бы элементарных норм международного права.

Образовавшийся вакуум заполняют сторонники разнообразных форм авторитаризма, и чем их больше, тем уже становится пространство демократического эксперимента, а вместе с ним и привлекательность американской политической модели.