Экстраполирование в ночь перед Рождеством. Часть вторая

Алексей Наксен

Первая часть материала “Экстраполирование в ночь перед Рождеством“.

1. Что нас ожидает на российском направлении

Еще совсем недавно, в конце 2014 года, позиции России на международной арене выглядели далеко не лучшим образом. Российский президент на саммите G20, проходившем в австралийском Брисбене 15-16 ноября 2014г. оказался под шквалом критики со стороны западных лидеров в связи с ролью Москвы в конфликте на востоке Украины. Результатом была международная изоляция Владимира Путина. Тогда казалось, что нет никаких сил в мире, способных поколебать эту расстановку сил. Именно, казалось. Реальность оказалась совсем иной. За короткий срок российский президент не просто восстановил свое влияние в мире, но и резко его усилил. Звание самого влиятельного человека в мире от журнала Forbes в декабре 2016 г. он получил совсем не случайно.

Что же могло произойти всего лишь за 2 года, от ноября 2014-го до декабря 2016-го? Срок совершенно ничтожный на часах истории. Может, какая-то сверхъестественная сила вмешалась? Например, в форме сухощавой дамы в длинном черном платье с пелеринкой и остроконечной шляпе с широкими полями, то бишь феи. Она взмахнула своей волшебной палочкой, пробормотала: «Абра-кадабра, абра-кадабра» и все разительно изменилось в судьбе ВВ –вчера был изгой, сегодня стал герой.

Хорошо, а как зовут эту фею?

В истории, как мы знаем, было немало чародеев, фей и волшебниц, добрых и злых – в детстве мы знали их имена, но со временем они подзабылись. Но как ни ройся в памяти, феи «Глобализации» там не найти. Уверен. А ведь именно она и позволила Владимиру Путину пройти очень короткий путь от почти изгоя до самого влиятельного человека на планете.

До эпохи глобализации мир, как мы теперь понимаем, был устроен довольно просто. Его создавали национальные государства, либо объединенные в блоки и союзы, либо нейтральные. После Второй мировой войны – с одной стороны, страны, принадлежащие к западной цивилизации, с другой – к социалистическому лагерю. Где-то в стороне – развивающиеся страны, или страны третьего мира. Раз, два, три – все просто и понятно. С завершением Холодной войны и распадом соцлагеря пришла новая эпоха. Со временем она получила название глобализации. Обычно, под этим термином понимают процесс свободного перемещения товаров, капитала и людей по всему миру, в частности, перенос производства из промышленно-развитых западных стран в страны третьего мира. Это верно, но это только часть процесса глобализации, он намного шире и глубже.

Все отношения в мире стали совершенно иными, словно фея Глобализация разом смешала все карты мировых игроков и раздала их заново.

Изменилось само понятие национального государства. И здесь дело не только в том, что появились различные органы наднационального управления, такие как ООН, Европейский Союз, НАТО, МВФ или Мировой банк. Исчезло по сути понятие национальной экономики. В конференц-залах международных корпораций представлены карты мира, разделенного не границами государств, а границами рынков. Северо-американский рынок, Европейский рынок, африканский рынок, ближневосточный рынок, южно-азиатский рынок, китайский рынок, азиатско-тихоокеанский рынок и т.п. В крупных корпорациях мыслят именно такими категориями. Чем больше корпорация, тем больше элементов, но принцип все тот же – в нем нет места национальным государствам с их народами и интересами. Когда директор ФБР Джеймс Коми обратился к руководителю Apple Тиму Куку с просьбой открыть телефон террориста из Сан-Бернардино, аргументируя, что Apple – американская компания, Кук ответил, что нет, не американская, а глобальная.

В этом легко убедиться, только посмотрев родословную, например, iPhones. Все знают, что этот телефон разработан в Соединенных Штатах, в Калифорнии создано и поддерживается программное обеспечение. Также известно, что на китайских заводах производится конечная сборка смартфонов. Но только специалисты знают, что:

• Акселерометр изготовлен немецкой компанией Bosch Sensortech,
• Аудио чипы – продукт американской компании Cirrus Logic,
• Батарея – корейская, Samsung,
• Камера – японская, Sony,
• Сетевые чипы – американские, Qualcomm.
• Стеклянный экран – американский, Corning,
• Гироскоп – швейцарский, STMicroelectronics,   
• LCD экран – японский, Sharp,
• Процессор А5 – изготовлен Samsung на заводе S2 в техасском Остине.

Ну и так далее, этот список обширен и велик. Он говорит о том, что такой сложный и умный продукт как iPhone стал возможным только в результате международного разделения труда, что является очень важной частью глобализации. Его попросту невозможно было бы производить в Соединенных Штатах. На китайских заводах тайваньской компании Foxconn сборкой смартфонов занято порядка 200 тыс. рабочих. 8 700 инженеров контролируют этот процесс. У нас банально нет такого количества людей с необходимыми навыками… Если хотите представить себе символ экономической глобализации, взгляните лишний раз на свой iPhone.

Ну, а тем временем экономическая глобализация давно переросла свои начальные рамки, став феноменом геополитическим. В этом процессе преобразования мира, как и обычно, оказались и те, кто выиграл и те, кто проиграл. Выиграли большие международные  корпорации с их акционерами, выиграли страны Азии, прежде всего, Китай, куда пришло современное производство. Выиграли наши соседки Канада и Мексика, ставшие индустриальной платформой нашей страны. В Европе выиграла Германия, получившая гарантированные рынки сбыта. Этот перечень можно продолжить, но он не так уж столь велик.

А кто же проиграл? Если в целом, то средний класс западных стран, включая Соединенные Штаты. Старший советник американского президента Стив Бэннон определил это так: «Глобалисты распотрошили американский рабочий класс и создали средний класс в Азии». По мере расширения глобализации в разных формах стал наростать протест против ее последствий. Самой простой и понятной формой такого протеста стал национализм. В Европе резко усилились националистические настроения, где одним из важных компонентов был антиамериканизм. Соединенные Штаты в глазах всего мира были мотором глобализации, ее символом. Антиамериканизм объединил и тех, кто был исповедовал новый национализм и был на правом фланге общественной жизни, и тех левых, кто по инерции ненавидел американский империализм.

Вот именно к настроениям этих людей и обратился Владимир Путин, когда начиная с 2007 года он обозначил свой внешнеполитический курс как открытое сопротивление «американскому однополярному миру», сопротивление глобализации, продвигаемой американцами. Его откровенный национализм апеллировал к правым, его антиглобализм – к левым. В результате он стал пользоваться репутацией мужественного лидера, этакого мачо мировой политики, бросившего вызов самой мощной державе мира, Америке. Неспроста он нашел поддержку Марин Ле Пен сразу после аннексии Крыма. Не в Крыме здесь дело, лидер французских националистов поддержала лидера русских собратьев по духу.

Английский «Brexit» подчеркнул это с неожиданной для многих силой. И опять, совсем неспроста лидер английских националистов Найджел Фарраж нашел поддержку в Кремле. А с ним – и лидеры националистов всей Европы, от венгерского президента до каталонских сепаратистов. Путину удалось создать что-то вроде Коминтерна, но только националистического и на неформальной основе. «Националисты всех стран, соединяйтесь». Всемирная волна протестов против глобализации подняла Путина очень высоко, и он, как хороший сёрфер, умело оседлал ее. В этом оказалась его сила, которую до самого последнего времени не смогли распознать традиционные западные лидеры. Идея национального государства, оказывается, никуда не уходила…

Подобные волны протестов против глобализации, во многом еще порожденные  катастрофическим отчуждением элит и населения страны, подняли Дональда Трампа и за очень короткое время (от 16 июня 2015 г. до 8 ноября 2016 г.) донесли его от нью-йоркского пентхауза до Белого Дома..

Либеральный глобалист Барака Обама так и не смог за восемь лет найти общий язык с антиглобалистом, консервативным националистом Путиным. А как он старался вначале! Одна только оранжевая коробочка с надписью «Перезагрузка» чего стоит… А обещание быть более гибким в случае своего переизбрания… Но все напрасно. Обама и Путин видели мир совершенно иначе, у них не было ничего общего. В таком случае не только невозможно договориться, но даже понять друг друга…

А Дональд Трамп – это совершенно другая история. Он, как и Путин, антиглобалист и националист. Видят мир примерно одним и тем же образом. Разница только в том, что один – это националист русский, а другой – американский.

Политическая философия антиглобализма сближает обоих лидеров, позволяет выработать общий язык, понять друг друга. И это дает основу для переговорного процесса. Но о чем разговаривать? Националисты, по определению, понимают и защищают интересы своей нации. Следовательно, разговор между Трампом и Путиным будет идти в рамках защиты своих национальных интересов. Когда эти интересы не пересекаются – тишь, гладь и Божья благодать. А если пересекаются, как быть тогда? Судя по всему, основой переговоров Трампа и Путина будет именно это – определение своих национальных интересов и, соответственно, сфер влияния. Именно к этому стремился в последние годы Путин – сесть с Обамой за стол переговоров, разложить на нем карты мира (Европы, прежде всего) и четко определить – где наше и где ваше. Ялта 2.0, как окрестили журналисты этот воображаемый процесс. Но именно это Обама делать и не собирался. Такой передел мира уничтожил бы саму основу того миропорядка, который сложился после разрушения Берлинской стены. Этот миропорядок стал основой либеральной глобализации последней четверти века.

В отличие от Обамы, Трамп видит мир совершенно иначе, намного ближе к Путину. Это позволяет предположить, что переговоры между американским и российским президентом состоятся и будут успешны в своей начальной фазе. Например, совместная борьба с Исламским государством, международным терроризмом. А затем придется точно определить границы интересов и сфер влияния. И, самое главное, неукоснительно соблюдать все договоренности. Но это будет уже потом…

2. Что нас ожидает на европейском направлении

Традиционно, Европа делится на несколько частей. Эпоха Холодной войны все упростила до двух – Западной  и Восточной. Казалось бы, в годы, прошедшие со дня падения Берлинской стены, это разделение должно было уйти, Европа должна была стать единой. Отчасти это верно, но только отчасти… В очень многих аспектах старое деление сохранилось и, более того, никуда не собирается уходить. Только теперь принято говорить «Старая Европа» и «Новая Европа». Можно многое изменить, почти все… кроме истории и географии.

Старая Европа

В течение всех послевоенных лет Западная Европа была образцом для всего мира. Экономическое процветание органично соединялось с социально-общественным прогрессом. Залогом этого процветания и его символом стал Европейский Союз. Европейские народы выбрали интеграцию и этот путь обещал всем светлое будущее. Казалось бы, ничто не предвещало грозы. Но Великая рецессия 2008 г. показала, что многие ожидания были попросту неоправданы. Положительный потенциал интеграции оказался исчерпанным не только для многих европейских стран, но и в самых, казалось бы, преуспевающих, возник слой людей, пострадавших от глобализации.

Как оказалось, глобализация, даже в ее привлекательном европейском варианте, принесла не равные экономические возможности, а высокую степень всеобщей взаимосвязи. А она раздражает всех. И богатых (регионы, страны, люди), которые считают, что их обирают в пользу отстающих. И бедных (таких как Греция), которые полагают, что их загнали в ситуацию, когда не остается выбора, кроме как полагаться на более состоятельных партнеров, впадая от них в еще большую зависимость. При этом, национальные чувства никуда не делись, чем более всеохватной становится экономическая реальность, тем острее желание за что-то зацепиться, чтобы сохранить собственную идентичность.

В этом контексте становится понятным резкий рост национализма в Старой Европе. Причем, принимающим порой наиболее радикальную свою форму – сепаратизма. Еще из курса школьной физики мы помним о центробежной и центростремительной силах. В приложении к геополитике можно сравнить стремление к интеграции с центростремительной силой, а сепаратизм – с центробежной. Сейчас, судя по многих факторам, центробежные силы начинают главенствовать в Старой Европе. Система вышла из равновесия. Английский Brexit служит лучшим подтверждение этого.

О выходе из ЕС сейчас постоянно твердит лидер французских националистов Марин Ле Пен. Победит ли она в ходе президентских выборов в апреле – большой вопрос. Но тенденция обозначена. Повестка дня французской большой политики меняется кардинально. Санкции Евросоюза в отношении России нецелесообразны, считает фаворит президентских выборов во Франции консерватор Франсуа Фийон. Это заявление он сделал в понедельник, 23 января, в ходе визита в Берлин. Причем здесь речь идет о беспроигрышной — win-win — ситуации: путинские элиты вполне удовлетворятся голлистом Франсуа Фийоном, ну а уж вишенкой на торте правого популизма, благоволящего нынешнему российскому гибридному авторитаризму, может оказаться победа Марин Ле Пен.

Центробежные процессы терзают не только ЕС, но уже и отдельные европейские государства. Великобритания проголосовала в июне за выход из ЕС. Это было настоящим шоком для Европы. Но меньшим, а может быть и большим шоком, но уже для самого Объединенного Королевства, стало желание шотландских националистов провести референдум о независимости от Великобритании. На юго-западе Европы тоже неспокойно. Мадрид теряет роль и влияние на континенте из-за неспособности справиться с экономическим кризисом, и Барселона ощущает (возможно – иллюзорно), будто бы в одиночку будет весить больше. В отличие от Лондона Мадрид отвергает само право каталонцев на плебисцит (Испания по конституции – унитарное государство), так что политическая и юридическая борьба предстоит сокрушительная.

В этом контексте критически важными станут парламентские выборы в Германии осенью 2017-го. Если Ангела Меркель будет переизбрана, то ФРГ сможет сохранить Европейский Союз, пусть и в несколько усеченном виде. Если нет… то впереди победа европейских националистов, дезинтеграция Европы. Все дело в том, что немцы от фрау канцелерин устали. По данным социологических опросов — почти половина жителей ФРГ не хотят видеть Ангелу во главе исполнительной власти. Её политика открытых дверей в отношении мигрантов с Ближнего Востока достала обычных граждан, которые терпят неудобства от нагловатых беженцев. Да и жертвовать своим достатком ради спасения Греции и других слабых стран Евросоюза хочется единицам. У европейских националистов появился реальный шанс на победу.

В случае победы национализма в Европе наибольшую выгоду от этого получит Кремль. Именно европейские санкции оказались наиболее чувствительными для экономики России. Американские носят скорее символический характер. Но не только это. Экономически и политически объединенная Европа сильнее России. Санкции это явственно проявили. В случае дезинтеграции каждая европейская страна должна взаимодействовать с Россией на свой страх и риск. Конечно же, тогда вес России и ее влияние на европейские дела увеличиваются многократно.

Вполне возможно, что мы на пороге возвращение времен того российского величия, о котором екатерининский канцлер Безбородко вспоминал: «В Европе ни одна пушка не могла выстрелить без разрешения русского царя». Усилия для этого прилагаются немалые. В ноябре прошлого года в Вашингтоне прошла презентация доклада Атлантического совета «Троянские кони Кремля». Например, в Германии такими троянскими конями названы Восточный комитет немецкой экономики, отдельные представители партии социал-демократов (SPD) и немецко-российский форум наравне с праворадикальным журналом «Компакт» и движением «Патриотичные европейцы против исламизации Запада». Доклад и представленная в нем схема пророссийских лоббистских организаций вызвали большие споры и дебаты в ФРГ.

Но Германией, как бы она не была важна, и этими организациями усилия Кремля не ограничены. Авторы доклада признали «троянскими конями» Кремля в Великобритании — Партию независимости Соединенного Королевства, Британскую национальную партию; отдельных представителей тори и лейбористов; во Франции — «Национальный фронт» и представителей «Республиканцев»; в Германии — Партию левых и «Альтернативу для Германии»; в Литве — партию «Порядок и юстиция»; в Австрии — Партию свободы; в Италии — партию «Лига Севера» и отдельных представителей партии демократов; в Греции — народное общество «Золотая заря» и партию Syriza; в Болгарии — партию «Атака»; в Чехии — Коммунистическую партию и Рабочую партию социальной справедливости; в Словакии — Народную партию Словакии и представителей социал-демократов.

Как мы с вами только что убедились, сегодня европейские ультралевые и ультраправые, коммунисты и неофашисты шагают в одном строю, подчиняясь ритму кремлевских барабанов… Еще двадцать пять – тридцать лет назад это невозможно было бы представить. Но времена изменились. Кардинально.

Новая Европа

Под Новой Европой – с легкой руки Дональда Рамсфелда – принято понимать бывшие страны соцлагеря плюс несколько, тоже бывших, республик Советского Союза, расположенных на востоке европейского континента. Начиная с поздней осени 2013 г. внимание европейцев – и не только их! – оказалось сфокусированным на Украине. История второго Майдана, бегства Януковича, аннексии Крыма и последовавших за этим событий хорошо всем известна, не буду повторяться. Важно другое: Соединенные Штаты вместе со своими союзниками выступили в защиту не только (а может быть и не столько) молодой украинской демократии, но и основ миропорядка, сложившегося после Второй мировой войны. Выступили в защиту принципа нерушимости европейских границ, недопустимости их силовой перекройки. Американские санкции, помощь Украине, критика российской политики резко ухудшили американо-российские отношения.

Начиная с марта 2014 г. российские СМИ стали усиленно муссировать тему возможной Третьей мировой войны. Чего только стоило заявление официального кремлевского пропагандиста Дмитрия Киселева о возможности России превратить Америку в пепел за полчаса… За словесной риторикой последовали облеты российской авиацией американских военных кораблей в международных водах, появления российских самолетов-ракетоносцев и атомных подлодок невдалеке от американских берегов и т.п. Эту стратегию взаимодействия России с Соединенными Штатами можно определить как возвращение к балансированию на грани войны. Штука малоприятная и в годы Холодной войны, а сейчас, когда все намного ускорилось и жизненно важные решения передоверяются компьютерам, намного более опасная. Есть ли реальная возможность для новой американской администрации разрешения противоречий мирным путем? То есть, заключить «большую сделку» а с Путиным?

Но вначале следует разобраться, а что же хочет Кремль в этом регионе земного шара?

Это не секрет. Владимир Путин достаточно откровенно уже положил на стол свои основные требования и аргументы. Именно его требования стали одной из причин столь резкого похолодания между Белым домом и Кремлем при президенте Обаме. Путин не просто хочет сделки с Америкой – именно с Америкой, не просто с Западом, потому что он воспринимает Европу как эдакий довесок к Америке – по поводу сфер влияния и сфер интересов, ведь это слишком узкое понимание амбиций Кремля. Он хотел бы согласия Америки и согласия коллективного Запада на право России по собственному усмотрению интерпретировать основные принципы, стандарты политики и международных отношений, иметь свое понимание суверенитета, принципа территориального невмешательства, союзничества и так далее. Что, конечно, создало бы полный хаос в международных отношениях – гораздо больший, чем нынешний.

Более того, есть специфические требования, которые путинский Кремль уже выдвигал на протяжении последних двух лет. Это, во-первых, отказаться от санкций по Крыму и в связи с российской войной против Украины. И, во-вторых, признать Украину (а также Грузию, Молдавию, Белорусь и прочие бывшие советские республики) сферой влияния России. Есть также ряд других предложений, которые высказывались Кремлем. Скажем, претензии на Арктический бассейн.

Но тогда зададимся простым вопросом, состоящим из двух частей: во-первых, а что Трамп потребует от Путина в обмен на его согласие учитывать интересы Кремля? Во-вторых, а что Москва может предложить Трампу в обмен на согласие Трампа учитывать интересы Кремля? Например, Трамп недавно высказал идею о том, что санкции в отношении России можно обменять на согласие Кремля на ядерное разоружение. На что Кремль отреагировал молниеносно: это же вздор, это же чепуха – Москва никогда не откажется от ядерного зонтика, который является основной гарантией интересов России, а также источником российской агрессивности на международной сцене.

Но давайте предположим – Москва все-таки найдет, что предложить Вашингтону.

Первые десять дней президентства Трампа показали всем, что он выполняет свои обещания, данные в ходе избирательной кампании. Это может быть ключом к пониманию нового внешнеполитического курса американской администрации. Тогда высказывания Трампа по теме Крыма и Украины позволяют определить, хотя бы эскизно, его политику на этом направлении. Прежде всего, Крым де-факто будет признан российским. Каким образом? Вполне возможно, его просто прекратят упоминать на высшем уровне. Украине предложат выработать конкретный план имплементации минских соглашений (в трактовке Кремля). Затем, когда этот план будет готов, администрация Трампа заявит о его полной поддержке. После этого Киеву отступать будет некуда…

Даже этих первых шагов американской администрации может оказаться достаточно для урегулирования кризиса на востоке Европы в соответствии с долгосрочными интересами России.

3. Что нас ожидает на сирийском направлении

С приходом Трампа в Белый Дом позиция Соединенных Штатов по прекращению сирийского конфликта (по сути, множества самых различных войн под самыми разными флагами) принимает более внятные формы. Во-первых, полное уничтожение квазигосударства под названием Халифат. Режим Башара Асада не представляет опасности как источник терроризма и может оставаться. Если присоединится к войне с Халифатом – добро пожаловать! В этом намечается если не полное совпадение американской и российской позиции, то очевидна их близость.

Но наметились и серьезные расхождения. Проблема сирийских беженцев не менее важна для Трампа, чем уничтожение Исламского государства. С этой целью он предлагает создать так называемые зоны безопасности на севере Сирии. Именно эти зоны должны стать накопителями для беженцев, покинувших родные дома. Тогда они не будут пересекать сирийско-турецкую границу, попадать затем в турецкие лагеря для беженцев, а оттуда – в Европу или США.  Этот план не нов, в различной форме его обсуждали начиная с 2012 года. Тогдашний госсекретарь Хиллари Клинтон на нем настаивала, но президент Обама был против. Он опасался, что Соединенные Штаты могут завязнуть в гражданской войне в Сирии.

Теперь Дональд Трамп собрался сделать шаг, от которого долго отказывался его предшественник Барак Обама. В интервью ABC News американский президент заявил, что он введет зоны безопасности для перемещенных гражданских лиц в Сирии. New York Times сообщила, что Трамп планирует подписать указ о создании зон безопасности в Сирии. В проекте документа сказано, что госсекретарь США и министр обороны в течение 90 дней после подписания указа должны разработать план по созданию таких зон в Сирии и «в странах региона».

Это все понятно и разумно. Проблема в том, что сейчас север Сирии, в отличие от прошлых лет, контролируется режимом Асада с помощью своего российского союзника. А насколько желанны там американцы?

Пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков, комментируя решение Трампа о создании “безопасных зон”, заявил, что американские партнеры не советовались с Москвой по этому поводу. Представитель Кремля полагает, что Вашингтону следует подумать о всех “возможных последствиях” такого шага, чтобы это не усугубило ситуацию c беженцами. А директор Центра изучения стран Ближнего Востока и Центральной Азии Семен Багдасаров более конкретен. Он считает, что “зонами безопасности” в Сирии Трамп хочет вытеснить российскую авиацию.

Конечно, такой шаг может значительно ухудшить отношения с Кремлем. Причем, на том направлении, где, казалось бы, возможно полное единение сердец. «Есть многое в природе, друг Горацио, Что и не снилось нашим мудрецам».

4. Что нас ожидает на иранском направлении

8 января в Иране хоронили бывшего президента этой страны Акбара Хашеми Рафсанджани, умершего в возрасте 82 лет. Этот человек в прошлом был одним из самых верных сторонников верховного руководителя аятоллы Али Хаменеи, считающегося лидером местных консерваторов. Однако позднее экс-президент, пользуясь своим огромным влиянием и авторитетом стал поддерживать иранских реформистов, заслужив их безграничное уважение. Из-за этого похороны Рафсанджани превратились в гигантский митинг оппонентов действующего верховного правителя: десятки тысяч людей скандировали лозунги об освобождении политзаключенных и проведении реформ, хотя тут же присутствовала вся иранская верхушка (за исключением тяжело больного рахбара).

В результате изначально траурное мероприятие явочным порядком стало демонстрацией мощнейшего запроса на реформы в Иране. Хотя телевидение в ходе прямой трансляции заглушало оппозиционеров религиозной музыкой, в стране всем было понятно, что там на самом деле происходит. Эти похороны (точнее, стихийная манифестация оппозиции) могут серьезно повлиять на исход выборов следующего верховного правителя. А они, судя по многим признакам, не за горами.

Для генерала Касема Сулеймани, командующего Корпусом стражей исламской революции, это будет решающая схватка. Или ему удастся сохранить свою власть и влияние при консервативном рахбаре, или придется потесниться – если победит сторонник реформ. Ядерная сделка, бывшая плодом реформаторов, серьезно укрепила их позиции. Иран вышел из изоляции, нефть продается, экономика на подъеме. Что должен сделать в таком случае Сулеймани? Очень вероятно, пойти на серьезное обострение в Ормузском проливе. Старый, как мир, прием – сплотить нацию вокруг лидера благодаря внешней опасности. На волне патриотической мобилизации подавить реформаторов.

Это означает, что в ближайшие месяцы провокации иранского флота в проливе будут нарастать. Сулеймани нуждается в паре потопленных иранских катеров, а может быть, и подбитом американском эсминце. Что совсем скверно… Пролив будет закрыт, стоимость барреля нефти подскочит вдвое. Наш фондовый рынок отреагирует падением на пару тысяч пунктов… Очень многое в развитии этого кризиса будет зависеть от позиции нового обитателя Белого Дома. Или настоящая война или… как-то улаживать конфликт. Для этого американский президент попросит помощи, скорее всего, своего российского коллеги…

5. Что нас ожидает на китайском направлении

Разговором по телефону с президентом Тайваня Цай Инвэнь тогда президент-элект Дональд Трамп поставил под вопрос традиционную для США со времен Ричарда Никсона политику одного Китая. А на следующий день в ответ на критику разъяснил, что сделал это, чтобы выбить из КНР торговые преференции, после чего с удовольствием забудет о Тайване. Затем были слушания в Сенате, когда Рекс Тиллерсон заговорил совершенно не свойственным ему языком военных угроз… Но сейчас это все позади. Самое главное, что реально сделал Трамп на китайском направление – принял решение выйти из Транстихоокеанского партнерства.  

Администрация Обама создавала это соглашение, куда входило двенадцать тихоокеанских стран, как торгово-экономическое подобие НАТО, направленного на сдерживание экспансии Китая в бассейне Тихого океана. Для начала соглашение должно было уменьшить пошлины для  стран-участниц, которые представляли около 40% мировой экономики. Затем речь могла идти о более глубокой интеграции. Кроме того, некоторые пункты должны были помочь провести определенные экономические реформы в таких странах, как Вьетнам.

Китай уже несколько лет критикует идею договора. В Пекине прекрасно понимали против кого он был направлен. Теперь все это огромное пространство, которое покинули Соединенные Штаты, достается Поднебесной империи. Отказ от Транстихоокеанского партнерства подтолкнет наших, теперь уже бывших, партнеров в объятия Пекина. Проект подобного договора, но уже под эгидой Китая, разработан. Филиппины и Сингапур уже показывают свою заинтересованность в региональных проектах под эгидой КНР. Сейчас Китай находится в достаточно выгодном положении и может занять ключевые позиции в региональной интеграции. Вполне вероятно, что с этого момента начнется «золотой век» Китая в регионе, а может быть, и в мире.

Речь председателя КНР Си Цзиньпина 17 января на Всемирном экономическом форуме в Давосе была более, чем знаменательной. «Правильным будет использовать любую возможность для того, чтобы совместно принять вызов и наметить верный курс экономической глобализации», — заявил председатель Си. Он пояснил бестолковым, что причиной поразившего Европу наплыва мигрантов стала не глобализация сама по себе, но войны и конфликты, а финансовой кризис 2007–2008 годов спровоцировали гонка за прибылью и отсутствие необходимых правил регулирования экономики. Бороться с этими явлениями, по словам главы КНР, необходимо, но отказ от совместных действий и самоизоляция только ухудшат ситуацию.

«Мы должны сказать нет протекционизму», — заявил Си Цзиньпин, отметив, что сторонники протекционизма, чтобы укрыться от опасностей, готовы «запереться в темной комнате, лишив себя воздуха и света».

Если отбросить азиатскую метофористичность высказываний председателя Си, то из его речи явственно следует, что Китай не только готов защищать  глобализационные процессы, самое главное, Китай готов быть лидером мировой экономики. Уже сегодня.

Вряд ли решится Трамп начать полномасштабную торговую войну с таким Китаем. Поэтому от Белого Дома можно ожидать каких-то шагов к принуждению Китая сесть за стол переговоров. Но насколько готова Поднебесная империя поступиться своими интересами? Какие шаги она сможет сделать навстречу требованиям Вашингтона? Ничего экстраординарного ожидать не следует.

Подводя итоги, можно сделать вывод, что 2017 год это время серьезного усиления влияния России в Европе и на Ближнем Востоке, а Китая – в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Что касается нашей страны, то мы сосредоточимся на решении своих проблем. У нас их накопилось предостаточно.