Сенат: разминка закончилась, сражение началось

Алексей Орлов

В среду, 4 января, открылась  очередная сессия нового Конгресса  –  115-го со времени первого, начавшегося  4 марта 1789 года. В  день открытия новой сессии нью-йоркский  сенатор Чак Шумер выступил с программной речью. “Мы будем противостоять (назначенцам президента)”. – заявил Шумер, возглавляющий фракцию Демократической партии в верхней палате.  В этот же день  в интервью телеканалу MSNBC  он сказал: ” Мы не намерены соглашаться с кандидатом в члены Верховного суда, если они (республиканцы) не выдвинут кого-то,  кто действительно хорош. Мы будем сопротивляться изо всех сил”. – “Готовы ли вы к тому, чтобы вакантное место (в Верховном суде) оставалось вакантным?” – “Абсолютно готов!” – ответил лидер демократов в Сенате.

Это было 4 января. С тех пор Шумер и его однопартийцы  изо дня в день противостояли назначенцам президента Дональда Трампа на министерские посты. Они делали все, что было в их силах, чтобы откладывать обсуждения кандидатов в комитетах Сената и голосования в полном составе Сената.  Ко вторнику, 31 января, Сенат сумел утвердить кандидатуры только трех членов кабинета министров: Джеймса Маттиса (министр  обороны), Джона Келли  (министр внутренней безопасности) и Элейн Чао  (министр транспорта).  В этот вторник никто из демократов не удосужился прийти на заседание  для голосования по кандидатуре  Тома Прайса на пост министра здравоохранения и по кандидатуре Стива Мучина на пост министра финансов.   “Они ведут себя как идиоты”, – сказал о демократах  сенатор-республиканец Орин Хэтч (Юта). “Дурацкое поведение”, – сказал лидер фракции республиканцев Митч Макконнелл (Кентукки). С  4-го  января по 31-е только три министра получили возможность приступить к работе. Сенаторы-демократы дали ясно понять, что слова их лидера  Шумера не разойдутся с делами.

Четыре январские недели можно назвать, воспользовавшись спортивной терминологией,  разминкой демократов перед сражением – противостоянием назначенцу Трампа на вакантное  место в Верховном суде. Вечером 31 января президент назвал федерального судью Нила Горсача кандидатом на это место, и – сражение началось…  

В среду, 1 февраля, газета “The New York Times” – “Правда” Демократической партии –  разместила на своем сайте редакционную статью “Нил Горсач –  кандидат на украденное место”.  Каждый, кто будет против  утверждения судьи Горсача членом Верховного суда, многократно повторит, что он выдвинут Трампом на  украденное  республиканцами место –  “а Stolen Seat”. Почему “украденное”?

12 февраля прошлого года скоропостижно скончался член Верховного суда Антонин Скалиа. Спустя месяц президент Барак Обама  выдвинул на  вакантное место судьи федерального апелляционного суда Меррика Гарланда. Дело оставалось за утверждением кандидата в Сенате. Однако республиканцы – а им принадлежало, как и ныне,  большинство мест в верхней палате  – отказались даже обсуждать кандидатуру Гарланда.  “Кому быть в Верховном суде, должны решать избиратели”, – объявил  лидер республиканцев Макконнелл.  Демократы тут же обвинили республиканцев в обструкционизме и нежелании выполнять свои конституционные обязанности.

В самом деле, Конституция обязывает Сенат рассматривать  названных президентом кандидатов на важные посты, в том числе и в Верховный суд. Однако  Конституция не оговаривает сроки такой процедуры. Она может состояться на следующий день после выдвижения президентом кандидата, может и через неделю, и через месяц…  Но Обаме оставалось жить в Белом доме меньше года, и республиканцы посчитали, что  право назначить кандидата на вакантное место должно принадлежать его преемнику – тому, кто победит на выборах. Иными словами: республиканцы доверили американскому избирателю  возможность решить,  кто должен назначать будущего члена Верховного суда. Если избиратель остановит свой выбор на Хиллари Клинтон (а в том, что она станет кандидатом  демократов в президенты, сомнений в феврале прошлого года ни у кого не было), значит, назначать будет она.  Но если победит  республиканец,   назначать будет он.  

В решении сенаторов-республиканцев отложить обсуждение вопроса о новом члене Верховного суда не было ничего нового. В  июле 2007 года, когда  до конца президентства Джорджа Буша оставалось более полутора лет,  сенатор-демократ  заявил в  Американском  конституционном обществе: “Мы не должны утверждать никакого кандидата Буша в Верховный суд”.  Этим сенатором был… Чак Шумер.  В 2008 году – в год президентских выборов – демократы блокировали назначение Присциллы Оуэн  в федеральный апелляционный суд.  Выдвигать кандидатов в федеральные суды и Верховный суд должен, считали демократы, тот, кто победит на президентских выборах. И вот в феврале 2016-го республиканцы последовали  примеру демократов, отказавшись обсуждать кандидатуру выдвиженца Обамы. Дело оставалось за избирателями.

В день выборов 8 ноября 2016 года избиратели руководствовались самыми разными критериями, выбирая между Хиллари Клинтон и Дональдом Трампом. Для многих – в том числе и для меня –  состав Верховного  суда был главным, опережая все остальные:  и состояние экономики, и судьбу Обамакера, и торговые соглашения, и  международные отношения, и многое другие…  Опросы, проведенные в день выборов у избирательных участков, показали, что  миллионы избирателей были обеспокоены прежде всего составом Верховного суда

.  В ходе избирательной кампании Трамп обнародовал список юристов – “своих” кандидатов в Верховный суд.  Не исключено, что он одержал победу благодаря этому. 87 процентов христиан-евангелистов голосовали за Трампа в первую очередь,  потому что знали имена его кандидатов в Верховный суд…  Госпожа Клинтон не оглашала имен “своих” кандидатов,  но этого  и не требовалось, поскольку ни для кого не было секретом, каких юристов она предпочитает.

Верховный суд США – не политическая организация. Принимая решения по различным “делам”, поступившим на рассмотрение,  верховные судьи должны руководствоваться  не политикой, а  Конституцией.  Но  руководствуются они  по-разному.

Одни  члены Верховного суда – это сторонники неидеологизированного трактования Конституции.  Это – консервативные судьи. Они следуют тексту Конституции,  хотя  прекрасно сознают, что страна с годами меняется и кое-что в Конституции следует изменить.  Для этого, считают они, следует вносить в Конституцию поправки.  За  годы, прошедшие со  времени  принятия Конституции,  в нее внесено 27 поправок; последняя в 1992 году.

Но есть члены Верховного суда, которые считают возможным –  даже нужным и необходимым – руководствоваться, принимая решения, не только текстом Конституции, но и требованиями дня. Идеология для них не менее важна, чем Конституция.  Это – прогрессивные судьи.

Покойный Антонин Скалиа был судьей-консерватором, текстуалистом. Его выдвинул в члены Верховного суда президент-республиканец Рональд Рейган. После смерти Скалиа  в Верховном суде остались четверо назначенцев  президентов-республиканцев: Энтони Кеннеди (выдвинут Рейганом), Кларенс Томас (Джорджем Бушем-отцом),  Джон Робертс и Самуэль Алито (оба – Джорджем бушем-сыном).

Четыре члена Верховного суда – прогрессивные судьи. Все они – назначенцы президентов-демократов: Рут Бейдер Гинсбург и Стивен Брейер выдвинуты Биллом Клинтоном, Соня Сотомайор и Елена Каган  – Бараком Обамой.

Прогрессивные судьи голосуют, как правило, единым блоком. Среди судей-консерваторов случается  раскол. Кеннеди чаще других примыкает к блоку прогрессивных. Бывает, что прогрессивным составляет компанию и председатель Верховного суда Робертс.  Что же касается других консерваторов, то в большинстве “дел”  они едины.

После  смерти  Антонина  Скалиа расклад сил в высшей судебной инстанции оказался равным: четыре -на-четыре.  Если бы президентские выборы выиграла Хиллари  Клинтон,  ее назначенец укрепил бы блок прогрессивных судей. Этого не произойдет, поскольку выборы выиграл Дональд Трамп. Все без исключения обозреватели – политические и юридические – едины во мнении: Нил Горсач – текстуалист под стать Скалиа.

Если члены Верховного суда не должны руководствоваться политикой, то сенаторы, рассматривая кандидатуры назначенцев президента, обычно руководствуются политикой.  С этим столкнулся уже Джордж Вашингтон, первый президент США.

 В 1789 году Вашингтон  сформировал  первый в истории Верховный суд. В нем было шестеро судей.  В июле 1795-го ушел в отставку председатель Верховного суда  Джон Джей, избранный губернатором  штата Нью-Йорк. Вашингтон выдвинул  на пост председателя  члена Верховного суда Джона Ратледжа. Дело оставалось за Сенатом. Ратледж был в числе  тех немногих, кто  в 1776 году подписал Декларацию Независимости, а  затем в 1787-м  участвовал в выработке Конституции. Вашингтон  вряд ли  сомневался в утверждении Сенатом Ратледжа председателем Верховного суда.  Но 14-ю голосами против 10-ти сенаторы отклонили его назначение его, хотя партии Вашингтона – федералистам – принадлежало в Сенате большинство мест.  Сенаторы-федералисты не простили Ратледжу критики договора США с Англией,  который Джон Джей подписал в Лондоне в ноябре 1794 года  и против которого выступала оппозиционная партия – джефферсониевские республиканцы.

Джон Ратледж  стал первой жертвой Сената при обсуждении кандидатов в Верховный суд или на пост председателя Верховного суда. Первой, но не последней. За 227-летнюю историю высшей судебной инстанции Сенат рассматривал 147 кандидатов  и провалил 27 президентских назначенцев. Последней жертвой стал в 1987 году  Роберт Борк, выдвиженец Рональда Рейгана.  

В первые шесть лет президентства Рейгана у демократов не было возможности  провалить его кандидатов, поскольку большинство мест в Сенате принадлежало республиканцам. В 1981 году Сенат одобрил назначение Сандры О’Коннор,  ставшей первой в истории женщиной-членом Верховного суда. В 1986 году пост председателя Верховного суда занял Уильям Ренквист, бывший членом суда. И в том же году место в высшей судебной инстанции занял Антонин Скалиа. После промежуточных  выборов в Конгресс в 1986 году демократы получили   большинство мандатов в верхней палате,  когда летом 87-го Рейган выдвинул Борка на вакантное место, демократы решили отыграться.

Сказать, что Роберт Борк был блестящим юристом, значит ничего не сказать. Профессор права Йельского университета,  член федерального апелляционного суда, второе лицо в министерстве юстиции… И Борк был текстуалистом, строго следовал Конституции, написав множество статей. Такой  либеральных демократов  не устраивал, и  они решили дать ему бой. Инициатором выступил Эдвард Кеннеди (Массачусетс).

Через несколько часов после того, как Рейган назвал Борка кандидатом в члены Верховного суда, сенатор Кеннеди заявил: “Америка Роберта Борка – это земля, где женщин вынудят делать подпольные аборты, черным отведут особые места в ланчанетах,  полиции разрешат врываться в дома частных граждан в середине ночи,  школьников могут лишить возможности изучать теорию эволюции,  писатели и артисты станут жертвами цензуры…”

Это был первый залп клеветы. За ним последовали другие. Cенат провалил кандидатуру Борка 58-ю голосами против 42-х….  

Процесс обсуждения  кандидатуры Роберта Борка обогатил английский язык глаголом “to Bork”.  Оксфордский словарь объясняет, что  этот глагол означает “оклеветать или очернить (кого-то)”.  Первой  употребила этот глагол  воинствующая чернокожая  феминистка  Флоринс Кеннеди. В июле 1991 года, когда президент Джордж Буш назвал  афроамериканца  Кларенса Томаса кандидатом в члены Верховного суда, госпожа Кеннеди заявила на конференции Национальной организации женщин. “Мы намерены  to bork  его.  Мы убьем его политически… Откуда взялось это насекомое?”

В 2007 году член Верховного суда Кларенс Томас вспоминал в автобиографии “Сын своего деда” (“My Grandfather’s Son”)  слушания в Сенате: “Будучи ребенком, росшим  на глубоком  Юге, я опасался линчевателей из ку-клукс-клана. Взрослея я удивлялся, что видимо  опасался не тех белых, которых  следует. Худшие страхи овладели мною не в штате Джорджия, а в Вашингтоне, где меня преследовали  не расисты в белых балахонах,  а левые фанатики,  задрапированные в лоснящееся ханжество…”

Тон в травле Томаса задавали в Сенате  председатель юридического комитета Джо Байден (будущий вице-президент) и Эдвард Кеннеди. Усилия клеветников  оказались тщетными. 52-мя голосами (46 республиканцев и 6 демократов) Сенат одобрил кандидатуру Томаса.

После победы Дональда Трампа на президентских выборах политическая обстановка в стране накалилась  до предела. Кое-кто даже сравнивает нынешнюю ситуацию с той, что предшествовала войне Севера и Юга. Все, что делает новый президент, немедленно вызывает  несогласие оппозиционной партии. И кандидатура Нила Горсача  не удовлетворила демократов не только потому, что он – выдвиженец Трампа и кандидат на “украденное место”.  Их никак не устраивает верховный судья, который рассматривает поступившие на его рассмотрения “дела”, руководствуясь Конституцией и законом, а не либерально-прогрессивной идеологией.  

В квалификации Горсача невозможно сомневаться. Он  окончил колледж Колумбийского университета, затем юридическую школу Гарвардского, получил  степень доктора философии в Оксфордском университете, был помощником членов Верховного суда Байрона Уайта (назначенец президента Кеннеди) и Энтони Кеннеди (назначенец президента Рейгана), работал в одной из  ведущих юридических фирм Вашингтона, а в последние годы был членом федерального апелляционного суда и  в свободное время профессорствовал в юридической школе  Университета Колорадо…  

Характеризуя этого прекрасного специалиста, глава фракции Демократической партии в Палате представителей  калифорнийка Нэнси Пелоси заявила, что Горсача как члена Верховного суда должен опасаться каждый, кто “дышит  воздухом, пьет воду, ест пищу, употребляет медицинские препараты…”  Не напоминают ли вам, читатель,  слова госпожи Пелоси заявление сенатора Кеннеди, который три десятилетия назад пугал Америку Робертом Борком?

Лидер демократов в Сенате Чак Шумер сказал, что требуется поддержка не менее, чем 60-ти сенаторов, чтобы вопрос о назначении Горсача в Верховный суд был поставлен на голосование. Республиканцам принадлежат только 52 мандата. Значит ли это, что до голосования по кандидатуре Горсача дело в Сенате даже не дойдет?  Ответ однозначен: “Нет!”  Потому что республиканцы имеют возможность воспользоваться “ядерным вариантом”,  который сведет на нет попытку демократов блокировать голосование.

О “ядерном варианте” и его истории я расскажу на следующей неделе.