Алексей Орлов
Еще до того, как президент Дональд Трамп выдвинул Нила Горсача на вакантное место в Верховном суде, сенатор Джефф Меркли (демократ от Орегона) объявил, что прибегнет к филибастеру, чтобы не позволить любому кандидату президента стать членом высшей судебной инстанции. А как только Трамп назвал Горсача, лидер фракции Демократической партии в Сенате Чак Шумер (Нью-Йорк) дал ясно понять, что демократы готовы предотвратить голосование по кандидатуре Горсача. Лидер республиканцев Митч Макконнелл тут же отреагировал: “Так или иначе, но Нил Горсач будет членом Верховного суда”. Заявление Макконнелла означало только одно: республиканцы готовы изменить процедуру выборов и таким образом лишить демократов возможности блокировать голосование.
Республиканцы располагают 52-ю мандатами в Сенате, демократам принадлежат 48. Согласно существующим правилам требутеся поддержка не менее 60-ти сенаторов, чтобы кандидатура Горсача была поставлена на голосование. Значит, республиканцам требуется перетащить на свою сторону не менее восьми коллег-демократов. А если им это не удастся? Вот в этом-то случае Макконнелл и его однопартийцы готовы “взорвать” существующее правило “ядерным вариантом” (Nuclear Option), который требует простого большинства (51 голос из 100) для проведения голосования. И если республиканцы прибегнут к такому методу, ничего нового они не изобретут.
“Ядерный вариант” был введен в практику 21 ноября 2013 года. С этого дня он применяется при выборах кандидатов на высокие административные посты и в федеральные суды, но не затрагивает выборы в Верховный суд. Однако никто и ничто не мешает республиканцам расширить применение “ядерного варианта” и таким образом лишить демократов возможности прибегнуть к филибастеру для блокировки голосования.
Филибастер в верхней палате Конгресса родился одновременно с рождением Конгресса, то есть в 1789 году. Создавая двумя годами ранее Конституцию, ее авторы предоставили каждой палате Конгресса право самой решать вопросы своего внутреннего распорядка. В Конституции (Первая статья, 5-й раздел) записано: “Каждая палата может устанавливать правила проведения своих заседаний…” И правила Сената позволяют любому сенатору говорить так долго, как он пожелает, пока абсолютное большинство (три пятых) депутатов не решит, что выступающему пора закругляться. В правилах Палаты представителей подобного правила нет.
Томас Джефферсон не участвовал в создании Конституции, поскольку в 1787 году – во время Конституционного конвента в Филадельфии – был послом США в Париже. После возвращения в Америку вирджинец Джефферсон спросил у вирджинца Джорджа Вашингтона, который председательствовал на Конституционном о конвенте, почему в Конгрессе создали две палаты. Согласно легенде, Вашингтон ответил, сравнив законодательный процесс с горячим чаем: “Мы наливаем законопроект в сенаторское блюдце, чтобы охладить его”.
Авторы Конституции полагали, что законопроект, изготовленный в нижней палате, не может не быть горячим. Депутатов этой палаты каждые два года ждут перевыборы, и им необходимо выражать мнение своих избирателей – народную волю. Выражая их волю, конгрессмены могут руководствоваться не столько здравым смыслом, сколько эмоциями электората, его требованиями. Задача сенаторов – депутатов верхней палаты – охладить пыл. У них есть возможность не поддаваться эмоциям. Сенаторов переизбирают раз в шесть лет. Да к тому же их выбирали не рядовые избиратели, а легислатуры каждого штата (рядовые начали выбирать только после ратификации в 1913 году 17-й Поправки к Конституции). Сенат был создан, чтобы умерить – “охладить” – страсти, а это требовало обдумывания каждого поступившего из Палаты представителей законопроекта, и сенаторам предоставлялась неограниченное время для дебатов. Бывало, что нижняя палата обсуждала законопроект не дольше часа, а затем проводила голосование. В верхней же палате никакой спешки не существовало – и не существует. Случалось, что Сенат даже не принимал на рассмотрение поступивший из Палаты представителей законопроект. Конгрессмены любят повторять: “Другая партия – это оппозиция, а Сенат – это враг!”
Обдумывание, обсуждение, споры – это здоровые средства для достижения цели – создания закона. Но бывало, что сенаторы использовали такие средства совсем не для того, чтобы цель была достигнута. Говорильня часто превращалась в самоцель, сводила на-нет законодательный процесс, глабила его, и не случайно такую говорильню сравнили с флибустьерством – назвали “филибастером”. Первый филибастер в Сенате произошел в 1837 году, когда сенаторы-виги, бывшие в меньшинстве, пытались блокировать законопроект, предложенный демократами и поддержанный президентом-демократом Мартином Ван Бюреном. Первым использовал этот термин в 1853 году конгрессмен-демократ Альберт Браун из Миннесоты, характеризуя затянувшееся сверх всякой меры в Палате представителей выступление коллеги-однопартийца из Вирджинии Эйбрахама Уоткинса Винебла.
Американские политики конца XVIII – начала XIX столетий были образованными людьми и отлично знали историю Древнего Рима. Прибегая к филибастеру, чтобы блокировать законопроект, они взяли за образец парламентскую тактику меньшинства в римском Сенате В 60-м году до рождения Христа сенатор Марк Порций Катон, известный как Катон-Младший (он был правнуком Марка Порция Катона-Старшего), сорвал обсуждение в Сенате инициативы Гая Юлия Цезаря. По правилам Сената любые дебаты заканчивались с заходом солнца, и Катон-Младший говорил и говорил пока солнце не зашло. Юлий Цезарь распорядился отправить его за решетку, но за Катоном последовали многие сенаторы, и один из них – Марк Петрей – сказал Цезарю: “Я охотнее буду с Катоном в тюрьме, чем с тобой в Сенате”. На следующий год – в 59-й до рождения Христа – Катон решил повторить филибастер, но едва он начал говорить, как был препровожден в тюрьму.
В первое столетие Конгресса депутаты Сената США не часто прибегали к филибастеру, поскольку правило требовало, чтобы сенатор-флибустьер говорил без перерыва на своем месте, не имея даже возможности отлучиться по естественной надобности. 29 мая 1908 году Роберт Лафоллет (республиканец от Виконсина) ораторствовал без остановки 18 часов 23 минуты, чтобы блокировать банковский законопроект. Билль в конце концов был одобрен, но с громадным числом дополнений и поправок.
В 1917 году, вскоре после вступления Соединенных Штатов в мировую войну, демократы, которым принадлежало большинство мест, внесли в правила Сената изменение, позволявшее поставить точку на говорильне. Это могло случиться, если две трети депутатов сочтут нужным прекратить прения. На изменении настоял президент-демократ Вудро Вильсон, когда в Сенате застрял из-за филибастера билль о вооружении торговых судов.
Правило филибастера претерпело кардинальное изменение в 1970 году. Ранее Сенат не мог приступить к обсуждению очередного вопроса, пока не ставилась точка на обсуждении предыдущего. В 1970-м лидер демократов Майк Мэнсфилд (Монтана) предложил разрешить Сенату приступать к рассмотрению любого законопроекта, не дожидаясь решения по тому, который поступил на обсуждение раньше. Новое правило позволяло Сенату отложить рассмотрение билля, которому грозил филибастер, и приступить к рассмотрению другого. Можно было отложить рассмотрение одного законопроекта, двух, пяти, десяти – не важно какого числа. Вместо того, чтобы обсуждать предложения, поступившие из Палаты представителей, Сенат часто откладывал их в сторону, превратившись в кладбище предложений нижней палаты. Любой законопроект ложился на полку и пылился, если ему грозил филибастер.
Результат?
Если в течение пятидесяти трех лет – с 1917 года по 1970-й – было только 58 филибастеров, то в последующие 46 – до 2016-го включительно – аж 1700. В 36 раз больше!
До 1970 года филибастер заставлял депутатов Сената приступить к рассмотрению законопроекта. Новое правило предотвращало обсуждение любого вопроса, если тем, кто настаивал на обсуждении, не удавалось заручиться поддержкой 60-ти депутатов. Только в 2016 году сотни законопроектов, принятых в Палате представителей, Сенат даже не рассматривал. 46 сенаторов-демократов имели возможность блокировать голосование почти по любому вопросу. Почти! Потому что в 2013 году Сенат принял правило, позволяющее простому большинству (51 депутату из 100) решать судьбу кандидатов на высокие административные посты и на посты в федеральных судах. Это правило называют “ядерным вариантом”.
Впервые этот термин употребил в 2005 году сенатор-республиканец Трент Лотт (Миссисипи), когда республиканцы решали, что следует делать для противостояния коллегам-демократам, которые блокировали голосования по кандидатурам судей, выдвинутых президентом Джорджем Бушем в федеральные суды. Дик Чейни, будучи вице-президентом, являлся председателем Сената, считал, что филибастер при обсуждении кандидатур судей противоречит Конституции. Чейни посоветовал Биллу Фристу (республиканцу от Теннесси) – в то время лидеру большинства в Сенате – подумать о том, как изменить существующее правило. Тогда-то сенатор Лотт и предложил вариант, назвав его “ядерным”. Находившиеся в меньшинстве демократы были категорически против. Межпартийный конфликт удалось уладить, когда демократы обещали не чинить препятствий назначенцам президента Буша.
После промежуточных выборов в Конгресс в 2012 году демократы получили большинство мест в Сенате, и республиканцы, оказавшись в меньшинстве, принялись с помощтью филибастера ставить барьеры на пути назначенцев президента Барака Обамы. И осенью 2013 года глава фракции Демократической партии в Сенате Гарри Рид вспомнил об обсуждавшемся семью годами ранее “ядерном варианте”. Сенаторы-республиканцы – все до единого – протестовали. Но их было только 45. Риду не составило труда заручиться поддержкой большинства. 21 ноября 2013 года Сенат ввел в практику “ядерный вариант”, позволивший простому большинству принимать решение о голосовании по кандидатам президентов на посты в администрации и в федеральные суды. Исключение было сделано только для кандидатов в Верховный суд. В силе оставалось прежнее правило: чтобы проводилось голосование, требуется согласие не менее 60-ти сенаторов.
Вот мы и подошли к вопросу о голосовании в Сенате по кандидатуре Нила Горсача. Напомню еще раз: у республиканцев – 52 мандата, у демократов – 48. Напомню также заявление лидера республиканцев Митча Макконнелла: “Так или иначе, но Нил Горсач будет членом Верховного суда”. То есть – либо демократы не прибегнут к филибастеру и позволят провести голосование, либо будет задействован “ядерный вариант” и при обсуждении кандидатов в высший судебный орган.
Может случиться, что “ядерного варианта” не потребуется – благодаря промежуточными выборам в Конгресс в следующем – 2018 году. Тридцати трем сенаторам предстоит защищать свои мандаты – 25-ти демократам, но только восьми республиканцам. Десять демократов из 25 представляют в верхней палате штаты, в которых Дональд Трамп победил Хиллари Клинтон. Пятеро из десяти представляют штаты, в которых Трамп победил с двузначным перевесом. Захотят ли эти пятеро – или все десять – рисковать мандатами, участвуя в филибастере кандидатуры Горсача?
Популярный радиоведущий Раш Лимбо рассказал – со ссылкой на надежные источники, – что семеро из десяти уже объявили, что не будут протестовать против голосования? Если это правда, то требуется голос лишь еще одного сенатора-демократа, чтобы не было филибастера. До “ядерного варианта” дело может не дойти… . Есть еще один довод против филибастера кандидатуры Горсача.
Нил Горсач займет в Верховном суде место, ставшее вакантным после смерти Антонина Скалиа. Горсач, как и Скалиа, традиционалист, текстуалист, консервативный юрист. Когда он станет – “так или иначе” – членом Верховного суда, соотношение сил между либералами и консерваторами останется таким же, каким было при Скалиа. Некоторые демократы считают, что следует поберечь порох в пороховницах протеста против назначенцев Трампа до тех пор, когда в Верховном суде образуется новая вакансия, на которую он вновь выдвинет юриста-традиционалиста..
Мы, читатель, будем следить за развитием событий.
Be the first to comment on "Флибустьеры в Сенате"