Несколько лет назад историк Джозеф Эллис, автор книг о революционной эпохе в Америке, оказался на уроке в школе, куда его пригласил сын – преподаватель истории.
Сын хотел продемонстрировать отцу, как его ученики выучили Геттисбергскую речь Авраама Линкольна. Эту короткую – всего 272 слова – речь Линкольн произнес 19 ноября 1863 года на открытии солдатского кладбища в пенсильванском городе Геттисберге, где в начале июля того же года произошло сражаение северян и южан. И вот слушая в исполнении школьников речь, которую считают образцом ораторского искусства, профессор Эллис поймал себя на том, что ему никогда раньше не приходило в голову: в первых же словах Линкольна содержится ошибка.
“Минуло восемьдесят семь лет, как наши отцы основали на этом континенте новую cтрану”, – так начал Линкольн ставшую знаменитой речь, полагая, что новая страна была основана в 1776 году, когда тринадцать северо-американских колоний Англии провозгласили независимость от британской короны. Однако в том году новая страна не была основана. Да, конечно, тринадцать бывших колоний объединились в войне против общего врага – Англии, но как только война закончилась, от объединения не осталось и следа. Каждая из тринадцати стала жить как независимое государство. Ратифицированная ими в 1781 году конституция Статьи Конфедерации и вечного союза ( Articles of Confederation and Perpetual Union) свидетельствовала, о чем угодно, но тоько не создании нового государства.
Эллис согласен с коллегой – историком Дэвидом Хендриксоном, назвавшим этот документ “мирным соглашением” между суверенными государствами и сравнил образованный Союз с Лигой Наций. Мне напрашивается другое сравнение – с нынешним Европейским союзом, хотя кое в чем ЕС – более прочное объединение, чем Союз тринадцати бывших английских колоний. В ЕС отсутствуют таможенные барьеры между государствами, но такие барьеры существовали между некоторыми членами “вечного союза”. В ЕС принята общая валюта – евро, но каждый из 13-ти членов “вечного союза” имел право выпускать свои деньги. Да ведь и в Декларации Независимости, принятой в июле 1776 года черным по белому было записано, что отныне английские колонии – это “Free and Independent States”. Не только свободные, но и независимые. Они и стали независимыми друг от друга. Кроме общего языка, английского, их мало что объединяло.
Созданный Статьями Конфедерации однопалатный Конгресс ничего сущетвенного решить не мог. Для решения любой проблемы требовалось единогласие. Если один из 13-ти членов Союза возражал, проблема оставалась нерешенной. Этим “вечный союз” тринадцати бывших английских колоний также напоминает ЕС, который требует единогласия в решении любого вопроса. Европейские банки отказывались давать займы нуждающимся в деньгах Соединенным Штатам Америки, поскольку сомневались в выполнении ими своих финансовых обязательств. Британия со злорадством взирала на заокеанское новообразование и предсказывала ему скорое исчезновение.
О неспособности “вечного союза” решать общие проблемы свидетельствовало восстание фермеров в западном Массачусетсе. Фермеры возмущались налоговыми поборами и настаивали на справедливом судопроизводстве. Восстание началось в августе 1786 года. Его возглавил ветеран Войны за Независмиость Дэниэл Шейс. Не на шутку напуганное правительство Массачусетса обратилось за помощью к другим членам Союза. Ответом ему было молчание. Даже ближайшие соседи Массачусетса – Нью-Йорк и Коннектикут – игнорировали “заграничные” события.
Светлым американским умам было ясно, что Союз нуждается в новом устройстве. Они не сомневались в необходимости новой конституции, поскольку считали, что модификация Статей Конфедерации единого государства не создаст. Это были вирджинцы Джеймс Мэдисон и Джордж Вашингтон и ньюйоркцы Александр Гамильтон и Джон Джей. Об их роли в созыве в Филадельфии в 1787 году Конституционного конвента и в создании Конституции лауреат Пулитцеровской премии Джозеф Эллис рассказал в вышедшей в прошлом году книге “Квартет”. Конвент открылся 25 мая и завершился 17 сентября.
В воскресенье исполняется 230 лет со дня принятия Конституции. За прошедшее с тех пор время в нее было внесено 27 поправок. Первые десять – Билль о правах – всего через четыре года после завершения Конвента – в 1791-м. В некоторых штатах Конституция была ратифицирована лишь при условии, что ее пополнит Билль о правах. Почти четырехмесячная работа Конституционного конвента проходила при закрытых дверях и зашторенных окнах. Посторонним – в том числе и журналистам – вход был закрыт. Это было сделано не случайно.
Конституция рождалась в муках – спорах, дискуссиях, разногласиях едва ли не по каждому вопросу. Делегаты Конвента не желали, чтобы газеты обсуждали происходящее и комментировали бы споры на свой лад. Некоторые делегаты записывали дебаты; самые полные записи оставил потомкам Джеймс Мэдисон, один из немногих делегатов, участвовавших во всех заседаниях. Да ведь Конвент и начал работу с обсуждения написанного Мэдисоном проекта Конституции, вошедшего в историю как План Вирджинии. Впрочем, от этого – первоначального – проекта остались лишь рожки да ножки. Как и от многих последовавших. И это неудивительно, поскольку на Конвенте столкнулись мнения представителей независимых государств с различными интересами. Что было общего между громадными Нью-Йорком, Пенсильванией и Вирджинией и небольшими Делавэром, Нью-Джерси и Коннектикутом? Или между Массачусетсом, где институт рабовладения был практически запрещен за несколько лет до Конвента, и Южной Каролиной и Вирджинией, где рабовладение процветало?
Приехавшим в Филадельфию делегатам 12-ти независимых государств (Род-Айленд не прислал своих представителей) пришлось находить компромиссные решения едва ли не по всем обсуждавшимся проблемам. И эти люди (Томас Джефферсон, бывший в то время послом США во Франции, назвал их “полубогами”) должны служить примером для нынешних политиков – демократов и республиканцев, которые не в состояии пойти на компромисс почти по любому вопросу. Случись сегодняшним работать 230 лет назад в Филадельфии, Конвент завершился бы провалом и существование Соединенных Штатов Америки оказалось бы под угрозой… Познакомимся только с двумя проблемами, по которым делегаты Конвента сумели найти компромисс.
План Вирджинии, озвученный 29 мая, в четвертый день работы Конвента, предусматривал создание двухпартийного парламента, и это предложение было принято. Возражение вызвало предложение, согласно которому представительство штатов в обеих палатах будет пропорционально населению штатов. Представители Дэлавера тут же выступили против, поскольку это означало, что штаты с большим населением будут диктовать условия штатам с небольшм населением. Мэдисон и Гамильтон возразили: нет и не может быть речи о заговоре больших штатов против небольших. Делегат Массачусетса Элбридж Герри согласился с ними и поднял на смех “теорию заговора”. Но делегат Делавэра Ганнинг Бедфорд игнорировал насмешки Мэдисона, Гамильтона и Герри. Делегации Делавэра и Нью-Джерси объявили, что покинут собрание. 2-го июля была создана специальная комиссия (по одиному делегату от каждого штата), которой вменили в обязанность найти компромиссное решние. 5-го июля эта комиссия представила Конвенту предложение – “Great Compromise”, как назвали его. И это действительно был великий – или отличный, или прекрасный, или огромный, или замечательный (называйте, как хотите) – компромисс. Не будь его, не было бы, наверное, и Конституции. 23-го июля Конвент одобрил компромисс.
Суть компромисса в следующем: предствительство в нижней палатае парламента базируется на численности населения каждого штата, но вот в верхней палате каждый штат представлен равным числом депутатов – двумя делегатами – вне зависимости от численности населения. Вот как это было записано в Конституции (Статья V): “Ни один из штатов не может быть лишен без его согласися равного с другими штатами права голоса в Сенате”. И это правило остается неизменным вот уже 230 лет.
Какому светлому уму пришла в голову мысль о пропорциональном представительстве в нижней палате и о равном представительстве в верхней? Это были делегат Коннектикута Роджер Шерманю, поэтому “Велиий компромисс” часто называют “Коннектикутским” и иногда “Шермановским”. Ну, а за Коннектикутом закрепилось название “Конституционный штат”, что отражено на всех автомобильных номерах этого штата.
Следует поразиться проницательности Шермана – автора компромисса. Если бы представительство в верхней палате базировалось – как и представительство в нижней – на численности населения, то штаты-гиганты – такие, как Калифорния и Нью-Йорк, – всегда имели бы неизмеримо большее, чем имеют, преимущество в Коллегии выборщиков и, значит, сегодня в Белом доме была бы Хиллари Клинтон. Спасибо мистеру Шерману за то, что этого не случилось. Согласимся с Джефферсоном: “полубог”.
Роджер Шерман и делегат Пенсильвании Джеймс Уилсон были авторами еще одного компромисса, вошедшего в истрию как “Компромисс трех пятых”. Он касался рабовладения.
Вопрос об институте рабовладения не мог не стать одним из сложнейших. Ко времени открытия Конвента в северо-восточных штатах рабовладение было либо уже запрещено, либо было на грани на запрета, а в южных штатах оно процветало. Не менее трети делегатов Конвента были рабовладельцами, и ими были все без исключения делегаты Вирджинии, Южной Каролины, Джорджии. Едва Конвент начался, как делегат Делавэра Джон Дикинсон предложил запретить рабовладение. Дикинсон был одним из крупнейших рабовладельцев в Делавэре, но в 1787 году он, квакер, освободил всех своих рабов. Представители южных штатов дали ясно понять: если Конвент одобрит предложение Дикинсона, их штаты не будут членами Союза. После долгих дебатов Конвент решил, что через 20 лет федеральное правительство получит право запретить международную торговлю рабами (что, замечу в скобках, и произошло в 1808 году).
Представители южных штатов не ограничились требованием не запрещать рабовладение. Они настаивали, чтобы при подсчете населения учитывались все жители – как свободные граждане, так и рабы. Если бы требование южан было выполнено, их штаты получали бы ощутимое численное преимущество в нижней палате, в которой представительство пропорционально числу жителей, и, соответственно, в Коллегии выборщиков. Делегаты северных штатов были категорически против. Считать, настаивали они, следует только свободных граждан. Конвент зашел в тупик.
Однако Уилсон и Шерман нашли компромиссное решение: южные штаты имеют право при определении общего числа населения прибавлять к числу свободных граждан три пятых от общего числа рабов. В Конституции (Статья I. раздел 2) было записано: “Места представителей и прямые налоги распределяются между штатами, которые могут быть включены в Союз согласно численности их населения, определяемой посредством прибавления к общему числу свободных людей… три пятых всех остальных”.
Это правило просуществовало до 1868 года и было вычеркнуто из Конституции 14-й Поправкой, во 2-м разделе которой записано: “Места представителей распределяются между штатами согласно численности населения, в которую входят все жители каждого штата, исключая не облагаемых налогом индейцев…”
230 лет назад – 17 сентября 1787 года – Конвент одобрил Конституцию. Но чтобы она вступила в силу, ее должны были ратифицировать не менее девяти штатов из 13-ти, и как только завершился Конвент, в штатах развернулась борьба между сторонниками и противниками Конституции – федералистами и антифедералистами.
Конституция вступила в силу 21 июля 1788 года, когда ее ратифицировал Нью-Гэмпшир, ставший девятым – после Делавэра, Пенсильвании, Нью-Джерси, Джорджии, Коннектикута, Массачусетса, Мэриленда и Южной Каролины.
Вскоре после Нью-Гэмпшира Конституцию ратифицровали Вирджиния и Нью-Йорк.
Северная Каролина официально присоединилась к Союзу 21 ноября 1789 года.
Последним был Род-Айленд, ратифицировавший Конституцию спустя почти три года после Конвента – 19 мая 1790 году.
Be the first to comment on "C днем рождения, Конституция!"