“Опять Шопен не ищет выгод…”

У парадного крыльца  Карнеги–холла нашего народу было выразительное большинство: первый вечер-концерт серии «Перспективы» россиянина Даниила Трифонова. С друзьями и знакомыми здоровалась поминутно…

Эта уникальная программа началась в 1999-м году – и вот уже восемнадцатый сезон подряд  Карнеги-холл приглашает выдающихся мировых исполнителей – с тем, чтобы каждый из них лично составил программу собственных выступлений на год вперед и, исходя из творческих пристрастий, сам решил, кого пригласить для совместного участия. Даниил Трифонов еще будет играть с оркестром Мариинского театра под руководством Валерия Гергиева, выступать с баритоном Маттиасом Герне, выйдет на сцену со своим педагогом Сергеем Бабаяном и – дважды – с ансамблем «Кремерата Балтика»…

Первый из семи концертов российской звезды был посвящен Шопену – вариант, казалось бы, беспроигрышный. Но дань безмерного благоговения перед гением отнюдь не подразумевала услаждение публики хитами вроде вальса До-диез минор или ноктюрна Ми-бемоль мажор, хотя они хороши и вечны… Как справедливо заметил Антонио Томмазини, музыкальный критик «Нью-Йорк таймс», Трифонов зарекомендовал себя не только безусловным виртуозом, но и артистом необычайно вдумчивым. Томмазини – старик язвительный, его комплимент дорогого стоит, особенно если вспомнить иных чемпионов темпа и техники – награжденных, обласканных и, по некоему недоразумению даже выступавших на той же великой сцене, что Даниил сегодня – но слушать которых, тем не менее,  явно противопоказано… Критику вторит великолепная Марта Аргерих, почтившая ньюйоркцев совсем недавно – именно она сказала в свое время о  Трифонове: «В его игре есть абсолютно все, и даже больше… и нежность, и демонизм. Я никогда не слышала ничего подобного».

Не спешите вопрошать, отчего пианист выбирает посвящения Шопену – достаточно сложные для восприятия, далеко не заигранные. Фредерик Шопен сделал салонную музыку одушевленной, наполнив ее неведомым доселе поэтическим смыслом. О ней совершенно нет резона теоретизировать – это все равно что с умным видом рассуждать о боге. По стопам великого поляка благоговейно двинулись бурные, но такие разные романтики Шуман, Чайковский, Григ, Рахманинов, каждый из которых в порыве восхищенного вдохновения написал на шопеновские темы собственные пьесы или вариации. И мы – внимаем.

Каталонец Федерико Момпу был приверженцем компактных музыкальных форм – а двадцатипятиминутный цикл «на тему» раздвинул его горизонты: знакомая до последнего такта шопеновская Прелюдия Ля-минор наполнилась прозрачной акварельностью Дебюсси, чередующейся с пронзительными «испанскими» диссонансами – тяжелыми, жалящими. Вариация-вальс, вариация-экспромт, вариация-танец, сколько нежности – и неожиданно яростный, бушующий эпилог.

Шумановский «Карнавал» был задуман как цикл из двадцати одной сценки-крохотки с костюмированного бала. Персонажи вымышленные, театральные чередуются с портретами реальных возлюбленных, выдуманное альтер эго эмоционально неустойчивого творца – с образами Шопена и Паганини, темы узнаваемы, мелодия прозрачна, арпеджио полетны…

Грига многие по традиции считают композитором фольклорным, помня по большей части его сказочную сюиту «Пер Гюнт» – однако в написанных за два года до смерти «Настроениях» звучит европейская музыка нового века:  пьеса пятая явственно напоминает сложнейшие шопеновские этюды.

Рахманинов называл Шопена «более современным, чем многие современники», воспринимал его сверхсложные пассажи отнюдь не каторгой, а высшим пианистическим наслаждением. Прелюдия До-минор – та самая, известная любому мало-мальски прилежному ученику музыкальной школы – дала простор для двадцати двух виртуозных рахманиновских вариаций. В тот вечер были сыграны не все – что не снизило восхищенного слушательского впечатления…

Имя Даниила Трифонова стало звездным почти сразу, его восхождение к мировой славе было стремительным. Начиная с 2010-го года, он одержал три победы: занял третье место на конкурсе Шопена в Варшаве, получил звание лауреата международного конкурса имени Чайковского в Москве и конкурса фортепианного мастерства имени А. Рубинштейна в Тель-Авиве. Между тем, родился двадцатишестилетний лауреат не в Москве и не в Питере (как было бы естественным подумать), а в Нижнем Новгороде.  Можно гадать, что первично для музыканта – генетическая предрасположенность или счастливая случайность, но рождение в музыкальной семье оказалось безусловно благотворным. С пяти лет ребенок начал заниматься музыкой – для начала с увлечением исследовал синтезатор отца-композитора,  потом умные родители поняли, что слух у сына абсолютный и инструмент ему требуется настоящий. В 2000–2009-м годах юный Даниил учился в Московской средней специальной музыкальной школе имени Гнесиных в классе педагога Татьяны Зеликман. С 2006-го по 2009-й год постигал композицию – на одном из последующих вечеров нью-йоркской программы он будет солировать в собственном концерте для фортепиано с оркестром. С 2009-го года Даниил Трифонов был студентом Кливлендского Института музыки в классе педагога Сергея Бабаяна: мы услышим их вместе.

…Нежный и демоничный он не выказывал намерения играть «на бис», хотя зал неистовствовал. А потом, не объявляя, сел к роялю: Ларго из шопеновской Сонаты для виолончели, переложение для фортепиано Альфреда Корто – предвестие апрельского выступления с оркестром «Кремерата Балтика».  Не выдаю секрета, программа трифоновских «Перспектив» известна полностью – и ожидание радостно.