Кого выберет Time?

Буквально через несколько дней, 9 декабря, станет известно имя «Человека года» по версии журнала Time. Сия почетная должность была учреждена авторитетным американским изданием 88 лет назад. С тех пор она замещается ежегодно, и уже давно стала своего рода культурным институтом, причем не только в Америке, но и за ее пределами. Насколько значение феномена «Человек года» велико на сегодняшний день?

Учреждая номинацию «Человек года» в 1927 г., редколлегия Time делала попытку исправить грубый просмотр: по какой-то непонятной причине журнал не поместил на своей обложке фотографию авиатора Чарльза Линдберга сразу же после того, как тот совершил исторический перелет через Атлантику. Time реабилитировался за оплошность спустя полгода. Исправление ошибки вылилось в почин, умноживший и престиж издания, и его прибыли.

Статистический дайджест: единственный человек, избранный трижды, – Франклин Делано Рузвельт. По две номинации у Сталина, Трумена и Никсона. У Генри Киссинджера — одна, хотя его многочисленные поклонники убеждены, что бывший госсекретарь был президентом de facto и обе никсоновские номинации должны были по справедливости достаться ему. России журнал Time постоянно выказывает респект: помимо Сталина высокая честь красоваться на обложке выпала четырем кремлевским руководителям — Хрущеву, Андропову, Горбачеву и Путину. В списке также трое немцев — Гитлер, Аденауэр и Вилли Бранд; двое англичан — Черчилль и королева Елизавета; двое поляков – Лех Валенса и Папа Иоанн Павел Второй и один индиец – Махатма Ганди; на его выбор хвалебный отзыв Путина, что Ганди-де последний достойный собеседник в ряду мировых лидеров, влияния не оказал.

Только в 1999 г, – с большим опозданием, как считают многие, – сексистское Man в тогдашнем официальном названии Man of the Year было заменено на политкорректное Person, так что сегодня номинация звучит официально как Person of the Year. На реальное представительство полов, однако, смена ярлыка никак не повлияла: с 1999 г. ни одна женщина не выигрывала звание в индивидуальном разряде. А вот выбирать целые сообщества, нежели отдельных личностей, стали с тех пор почему-то чаще: «Борцы с коррупцией»; «Американский солдат»; «Добрые самаритяне», то бишь волонтеры; «Протестущие»; «Целители Эболы». В 2006 году выбор пал на коллективную сущность под названием You, «Ты», обозначавшим сообщество анонимных составителей онлайновой энциклопедии. В 1982 г. номинацию выиграл персональный компьютер, Machine of the Year, как гаджет, перевернувший весь мир; в 1988 г. на обложку наградного номера Time попала сама наша экологически раскуроченная, перевернутая планета — The Endangered Earth, то есть «Земля в опасности».

О том как изменилось отношение к Person of the Year РС рассказывает обозреватель еженедельника Weekly Standard Филип Терзиан.

– Я бы сказал, что еще поколение назад титул «Человек года» звучал очень гордо: легендарный издатель журнала Time Генри Люс был влиятельной личностью во всех мировых столицах, сам журнал расходился тиражом в десятки миллионов экземпляров. Ни того, ни другого больше нет, медиарынок изменился до неузнаваемости. Поколение назад мнение Генри Люса имело большой общественный вес, сегодня, кроме инсайдеров, никто не знает имен ни главного редактора, ни издателя Time. Мы живем в безликий корпоративный век. Люс и узкий круг людей вокруг него имели авторитет и не боялись навлечь на себя общественный гнев, выбирая, скажем, Гитлера «Человеком года». Единственный критерий, из которого они исходили, была важность и влияние номинанта на мировые события. Безотносительно к тому, было это влияние положительным или отрицательным. Поэтому малоискушенные современники Люса могли прозвать его «фашистом», узнав, что он выбрал Гитлера; они отождествляли выбор издателя с его личными убеждениями. Нынешняя же редколлегия и руководство Time Incorporated страшно боятся задеть чьи-либо чувства; отсюда благостные коллективные номинации, которых становится все больше и больше: «Протестующие», «Добрые самаритяне» и тому подобное. На сегодня я бы сказал без большого преувеличения, что решение по поводу «Человека года» интересно, главным образом, акционерам Time Incorporated с точки зрения того, как оно скажется на тираже последующих двух-трех номеров журнала.

Вы против Марка Цукерберга или таких очаровательных номинантов, как персональный компьютер или виртуальное сообщество составителей «Википедии»?

– Нет, что вы. Я отдаю должное изобретательности редколлегии Time, которой время от времени удается найти удачный коммерческий гиммик и заставить чуть ли не все журналистское сообщество день-два всерьез обсуждать его социальную значимость. Уверен, акционеры очень довольны. Но как бы ни были хитроумны ходы редколлегии, просвещенной публике ясно, что выбор отражает только личные весьма субъективные пристрастия членов жюри, а не вдумчивое, взвешенное мнение капитана индустрии вроде Генри Люса. Или тех, кого он лично оставил у кормила после себя, и кто сохранял верность его принципам. Они могли выдвинуть в «Людей года» сообщество американских ученых или американский средний класс. Не думаю, что Люс или его непосредственные преемники опустились бы до того, чтобы откровенно заигрывать с модным сегментом общества, объявляя коллективным победителем авторов статей в Википедии. Поскольку это, мол, нарождающаяся хипстерская поляна, и мы обязаны ей потрафить. Тем паче, что Google, Википедия и им подобные, обитающие на этой поляне, представляют собой потенциально смертельную опасность для Time Incorporated.

В 1956 г. Люс назвал «Людьми года» участников антисоветского восстания в Венгрии. Поверьте, это был вызов левому сегменту американских медиа. В 1981 г. номинантом объявили Леха Валенсу, и я никогда не забуду, как тогдашние мои коллеги в Лос-Анджелес Таймс негодовали, поскольку в их представлении Валенса был ультраправым ретроградом и любимчиком администрации Рейгана, который задумал свергнуть социализм в Восточной Европе.

Но согласитесь: выбор Люсом почти всех американских президентов «Человеком года» был все-таки передержкой, данью конъюнктуре. Хотя понятно, что не быть хоть чуточку конъюнктурной периодическая пресса не в силах по определению. Но я хочу вас спросить о вот о чем: в 1998 г. к категории «Человек года» по версии экспертов, редакторов журнала «Time», была добавлена неэкспертная версия, основанная на опросе рядовых читателей. Причем две эти версии зримо никак не стыкуются, каждая существует сама по себе; редакторская остается официальной, читательская – неофициальной. Зачем это было сделано?

– Мне кажется, на 90 процентов это была просто еще одна удачная, как говорят, коммерческая «фишка». Самореклама. А на 10 процентов — средство подстраховки от негативной реакции общества на возможный непопулярный выбор. Мол, у каждого своя компания, вам не нравится наш человек, выбирайте своего. Я уже говорил: безликое корпоративное руководство — это не то же самое, что одна большая личность, уверенная в своих оценках важности тех или иных мировых событий или людей. В 1979 г. журнал столкнулся со шквальной протестной реакцией на выбор «Человеком года» иранского аятоллы Хомейни. У прямых люсовских наследников хватило мужества этот штурм выдержать, но следующее поколение менеджеров уже не хотело рисковать, и поэтому в 2001 г. вместо Осамы бин Ладена, который был их первым кандидатом, они, сообразуясь с цифрами читательского опроса, предпочли человека куда менее спорного, мэра Нью-Йорка Рудольфа Джулиани, который, по правде, много сделал, чтобы восстановить город после терактов 11 сентября. Я смотрю на имена тех, кто выигрывал номинацию по читательской версии, – чемпион по рестлингу Майк Фоли, Кеннет Стар, который вел дознание по сексуальному скандалу Билла Клинтона, Уго Чавес, Нарендра Моди. Кто-нибудь, будучи в трезвом уме и твердой памяти, способен допустить, что Уго Чавес в 2006 г. был столь популярен среди простых американцев? Гораздо вероятнее объяснение, что он победил благодаря дружной поддержке мобилизованной по приказу сетевых заводил аудитории леворадикальных сайтов. С равным успехом мог победить и Кастро, и Махмуд Ахмадинеджад.

Если говорить не об отдельных личностях, а о коллективных кандидатах, кому бы вы отдали предпочтение в 2015 году?

–   На ум сразу приходят однополые браки. В нынешнем году они были узаконены Верховным судом, но с позиции Time, именно это обстоятельство и дисквалифицирует их как новое явление, ибо ничто подлинно новое не может быть столь быстро признано высшей судебной инстанцией Америки. Я бы сказал, что следующий большой тренд в этой области, – это борьба за права трансгендеров, которую олицетворяет Кейтлин Дженнер, в прошлом олимпийский чемпион Брюс Дженнер. В редколлегии Time есть свои идеалисты и свои прагматики, и будет интересно узнать, сильны ли идеалисты настолько, чтобы отстоять новостную ценность явления, как таковую, даже если оно охватывает микроскопическую горстку индивидумов?

Другие кандидаты — массовая миграция в Европу с Ближнего Востока; общественное движение Black Lives Matter, которое его руководители называют протестом против расизма в рядах американской полиции. Может быть, иранская ядерная сделка, хотя, если честно, я не знаю, как ее представить графически, чтобы изображение сразу цепляло читателя. ИГИЛ с этой точки зрения был бы более выигрышным кандидатом. Кстати, руководителя ИГИЛ аль-Багдади продвигает британская «Гардиан» как человека, обратившего вспять курс мировой истории.

Если брать провокативные личности, то я бы остановил свой выбор либо на Путине, который бросает вызов мировому порядку, либо на Дональде Трампе, затеявшему бой с американским политическим истеблишментом.

В читательском опросе сегодня лидирует кандидат в президенты от Демократической партии сенатор Берни Сандерс, который намного опережает ближайших преследователей пакистанскую активистку Малалу Юсафзай и Папу Римского Франциска. Сандерс — политик, находящийся на крайне левом фланге политического спектра, и что касается его шансов на выдвижение в президенты США, то даже оптимисты называют их призрачными. А кого выберет редакция мы узнаем через несколько дней