Прошва

Она пришла в длинном хэбэшном, почти до щиколотки достает юбка, красном платье со вставками из красных же кружев типа прошва, книзу небольшими фалдами, лиф мягко обрисовывает грудь, рукавов нет. Платья и пояски эти носили лет 25 назад, у меня такое еще раньше было, помню. И прическа типа гаврош или где мои четырнадцать лет, а ведь Ольга младше меня, года на два. 

Не в моде дело, конечно, а вот этом «позавчера», в неумении отличить прошлое от настоящего. Можно из сундуков одежду доставать, но нельзя выглядеть женщиной, разодетой в походные запасы. Вот сейчас они с мужем вместе заговорщически смеются над проходящей мимо дамой в черном, цвета воронова крыла, прикиде а-ля девятнадцатый век, дама еще и шляпу не забыла надеть с газовыми вставками и чуть ли не фруктами, вперемежку с цветами. Стройно дама проходит, спину держит прямо, Ольга с Владимиром иронически перемигиваются и сообщают мне доверительно: такие здесь постоянно встречаются. Ольга вздыхает, сочувствуя.
И у меня как рукой снимает сочувствие к самой Ольге. Она смотрит на меня, не изменяя положения узеньких темных очков: они оставляют лицо открытым, но прекрасно решают задачу отсутствия глаз, я вижу только оправу и непроницаемые стекла. Мы сидим за столиком, жаркий день, я свои очки туда-сюда передвигаю, чуть ли не затылке уже оказались. А у Ольги интересно получается – лицо вроде доброжелательное выражение держит, но очки пост не оставляют ни на секунду. И где она такие нашла, – думаю, – а главное, зачем?

Мы встречаемся впервые, поэтому мне вполне извинительно наблюдать. Назнакомилась уже за жизнь с таким количеством народу, что вполне заслужила право избирательного подхода к песне «расширяя круг». До бесконечности ничего расширять невозможно (мне тут подсказывают, что в песне поется «замыкая круг», я отвечаю, – да какая разница).
Потому лучше считывать смыслы сразу, заводить мотор и пусть работает, распознает. Cкажете – а вот почему вы думаете, что ваше мнение о людях правильное? Так и отвечу – я не думаю, что оно правильное, мне до правильности и заботы нет. Но это мое мнение, и я не настаиваю на истине в распоследней инстанции, мне бы защититься вовремя, закрыться от потенциального хамства, только и всего. Я впечатлительна до неприличия, а уж чувствительна!.. но такая уродилась, что поделаешь.

Так что же Ольга с мужем Владимиром? Владимир, кстати, вполне симпатичный мужик, но неухоженный у него вид, сиротский. Он от Ольги большую часть года отдельно живет, и я в очередной раз думаю, что нельзя бросать мужей на самотек. Те, что не утекают – машут на себя рукой, что тут же отражается на их внешнем виде (хотя это конечно не самое главное. Главное, как мы знаем, – любовь).

И что дальше?

А дальше Ольга, покинувшая родные просторы двадцать пять лет назад, заговорила по-видимому, о привычном для нее. Завела пластинку, пользующуюся неизменным успехом в эмигрантской среде, а также в стране (или странах) ее теперешнего постоянного проживания.

Двадцать пять лет назад ее, молодую женщину с самым что ни на есть прекрасным образованием, полученным в столице, зловредное КГБ (а как мы знаем из отечественных фильмов и сериалов последних десятилетий, сотрудники этой организации буквально в каждом вагоне трамвая выискивали очередную жертву, даром что девяностые на дворе, и никакого КГБ как реального устрашения уже в природе не существовало) довело до того, что ей, натуре творческой и желающей максимальной самореализации, пришлось уехать за границу и начать карьеру с нуля.

Все это произносится серьезно и с некоторым шипением в голосе, речь явно много раз отрепетирована на публике, а в данный момент рассчитана на сострадание и понимание с моей стороны (красное платье собеседницы выше описано, очки тоже).
Я понимание на лице, как могу изображаю, но вот верю с трудом. То есть амбивалентность во мне некоторая. Не было двадцать –тридцать лет назад того жуткого КГБ, о котором с таким упоением рассказывает большинство наших эмигрантов. Уезжали по разным причинам, а иногда по стечению многих причин сразу, но не из-за КГБ. Хотя рассказывать о всесильной и повсюду проникающей организации, конечно, куда приятней и результативней, чем о собственных страхах, промахах и ошибках. И о неустроенности рассказывать – сострадания не дождешься. А как прозвучало “КГБ” – аплодисменты гарантированы.

Многие сейчас яростно возражают мне, уверена. Неправду она пишет! Как только смеет!
Потому что клише насчет КГБ – уже такое стопудовое клише, что сомнений никаких и быть не может.

Я на сходках эмигрантских не раз присутствовала, таинственность… как масонская ложа прям, и во-первых – все время о злобном КГБ (хотя жизнь-то идет, страдальцы десятилетия уже безнадзорно за рубежом, можно бы и успокоиться), во-вторых – что все последующие проблемы или неудачи – опять из-за КГБ.
Вот этот второй пункт я очень плохо понимаю, и в силу, видимо, перевернутости моего сознания, мнится мне, что первую часть жизни им испортило КГБ там, откуда сбежали, а вторую – испортило КГБ опять-же, но в рассказах, снах и воспоминаниях. И если что-то в первой или второй половине жизненного пути не так сложилось – то виновато сами понимаете, что.
Что и кто угодно, но не сам субъект. На нем вины никакой. Ни ошибок не сделано, ни проступков. И ничего особо не мучает.
Потому что «кто виноват? – КГБ!» ( я не буду тут шутить «и ныне, и присно, и во веки веков – et nunc, et semper, et in saecula saeculorum», хотя очень хочется).