Страх возвращения страха

Лекси танцует и поет, блестит и переливается, как елочная игрушка, она в восторге от парня, с которым познакомилась. Героиня одного из эпизодов широко разрекламированного мини-сериала «Современная любовь» («Modern Love», Amazon Video, режиссер Джон Карни) общительна и энергична. Она лучезарна, она ничего не боится! Именно такие девушки добиваются счастья в первую очередь, нет, они получают его вообще без очереди, оно само к ним приходит и настойчиво стучит в дверь. Тук-тук-тук!

Тук-тук-тук, вновь обретенный знакомец прошел вовремя, как договорились. Но Лекси к этому моменту кардинальным образом переменилась. Она лежит на коврике в прихожей и силится, корчится – но не может заставить себя открыть эту самую дверь и впустить суженого.

Спозаранку ему позвонила, назначила свидание, а теперь – осторожно, дверь не открывается.

Нет, Лекси вовсе не преднамеренно продинамила парня уже во второй раз. Попросту выхлопы энергии и бурная физическая активность (тщательная уборка квартиры в ожидании визита, собственноручно приготовленные блюда для ужина при свечах, расширенное меню плюс последовательная примерка всех имеющихся в шкафу нарядов, полчаса на старательный макияж… – столько усилий!) сменяются у нее вполне естественной усталостью.

Разрыв шаблона. После непродуманного знакомства Лекси приходит домой и ужасается, вот так (к примеру): Что я наделала! Какой еще новый друг, подцепленный в овощном отделе по ходу посещения магазина и в состоянии крайнего возбуждения? Разве ты забыла, чем заканчиваются случайные знакомства, месяц назад он оказался таким проходимцем, и вот опять. Нет, нет и нет! Лекси падает в постель и закрывает голову подушкой, прячется от возможной любовной неудачи, отрицательный опыт накоплен в избытке и до сих пор одна. Проходит несколько дней – и девушка просыпается от мысли, что предосторожности это глупость и пережиток; она готова к встрече; он не сразу, но откликается на зов.

И снова не допущен.

Смена настроения у девушки, разве это редкость? Помню, как сама поступала точно так же, блокируя телефонный доступ, прячась за закрытой дверью и чуть не рыдая от ужаса: что я наделала!

Нормальное явление: анализ происшедшего на дому. В спокойной обстановке, угомонившись и отдышавшись, приходишь к выводу, что знакомство лучше обрубить на корню. Сомнения, лучшие друзья влюбчивой барышни, одолевают, а это значит. Расчувствуешься, наберешь заветные цифры в телефоне, – но если дважды ступор, то выбор точно неправильный. Интуиция и инстинкт самосохранения рулят. И это здорово, строить и жить помогает. Всегда считала актом здравомыслия возможность подумать и передумать, прежде чем окончательно решить.

Но сценаристы эпизода приговаривают девушку по имени Лекси к биополярности. Решительно и бесповоротно. Не впустила случайного знакомого в дом – расстройство психики налицо. Будем лечить. В специальные лечебницы сейчас за такое не определяют, подверженные сменам настроения спасаются таблетками, прописанными вдумчивым врачом. Самое любопытное, что жертвы психиатров в подавляющем большинстве своем уверены, что таким образом загулявшие нейроны находят свое правильное место в мозгу и в итоге упорядочивают его (мозга) деятельность.

В финале вполне счастливая Лекси рассекает по Манхэттену на велосипеде (конечно, велосипед! как еще подчеркнуть оптимизм и освобождение от комплексов?) и делится со зрителем новым опытом: разноцветные капсулы вернули ей радость жизни, никаких срывов!

Свидания Лекси назначает теперь при помощи сайта знакомств, исключительно! Энн Хэтэуэй в роли страдалицы очень убедительна, и, учитывая всем известную ироничность актрисы, думаю, она предусматривала, что развеселит определенную часть зрителей. А вот любительницы ставить нейроны на место с помощью таблеток воспримут рассказанное с восторгом. Так что, довольны все.

Психические расстройства, мнимые и истинные, стали неисчерпаемым источником вдохновения для киношников. В нашумевшем фильме М. Шьямалана «Сплит» (в русском переводе название оставили без изменений, просто написали кириллицей слово, обозначающее в данном случае распад одной личности на множество разных) герой в задушевных беседах с опытной психотерапевтшей признается, что у него не две личины, а 23 (Джеймс Макэвой играет «как в последний раз», среди орды личностей с разными именами есть женщины и дети, и, хотя временами избавиться от ощущения, что мы присутствуем на рядовом занятии в актерской школе невозможно, актер он, безусловно, талантливый). И весь «скованный одним телом» коллектив ждет появления 24-го важного участника по кличке Зверь.

Но почтенная дама, выслушивающая весь этот бред, ни в коем разе не намерена упрятывать пациента в спецлечебницу, что вы! «Система и так отобрала у меня многих», – жалуется она другу. Несмотря на шокирующие признания Кевина, докторша провозглашает принцип дружбы с любым обитателем распадающегося сознания. Таблетки, психоанализ – все это бьет в цель без промаха, не так ли? И личности успокаиваются, превращаются в ласковых котят, мирных и безобидных.

Симпатичный модельер уже трех девушек держит взаперти, намереваясь съесть несчастных на обед, а доктор и не подозревает о том.

С маниакально-депрессивным психозом в тяжелой форме заигрывать бесполезно, дружить тоже ни к чему.

В конце концов ученую, последовательно ставящую эксперименты на себе, подопечный убивает. Что и следовало ожидать. И двух девушек зверски разрывает на части. Зверь проснулся и очень голоден, о чем Кевин неоднократно предупреждал задушевного доктора (та в ответ внушала, что это выдумки и Кевин вполне безобидный молодой человек, придумавший свои перевоплощения на почве ранней психической травмы, над ним издевалась мама, а родительские ошибки, как мы теперь знаем – главная причина любых отклонений).

В двух фильмах представлены полярно противоположные формы психических расстройств: безобидная для окружающих смена настроений у милой девушки Лекси и маниакальная одержимость фанатика, нуждающегося в строгой изоляции; если в результате жесткой терапии он станет менее интересной личностью, похищенные им девушки, по крайней мере, останутся живы.

У меня до самого последнего времени, да и к моменту написания этих строк я убеждений не поменяла, было твердое правило, помогающее отличить психически больного человека от самого, что ни на есть здорового.

С того момента, как индивидуум (образно выражаясь) начинает утверждать «Я – Наполеон» и верит в это – он подлежит немедленной госпитализации и содержанию в закрытом лечебном учреждении.

Помнит имя свое и не путает время дня – здоров; даже если есть какие-то проблемы – они вполне устранимы: прогулки на свежем воздухе, восьмичасовой сон и регулярные физические упражнения в лучшем виде отрегулируют все разрегулировавшееся. И после десятилетий успешной практики успешные специалисты сталкиваются с неожиданностью: как сделать так, чтобы человек испытывал сострадание, чтобы он стал гуманнее, и отличался от своих примитивных предков умением сопереживать?

Ведь повышение самооценки не ведет к улучшению вашей персоны, вы просто становитесь увереннее. И если маньяк становится увереннее, является ли это достижением психиатра? Или все-таки он не должен был с ним работать?

Психические отклонения, рассуждения о них – неиссякаемый источник вдохновения для авторов произведений во всех существующих жанрах и видах искусства, тут не поспоришь. Тема вдохновляющая! Рассказывать об аномальных трансформациях, об одержимых маниакальными идеями людях куда интересней, чем описывать жизнь ничем не примечательного обывателя.

Написал Джон Фаулз «Коллекционера» – и тут же прославился.

Написал Эдвард Мунк картину «Крик» – и нет равнодушных уже второе столетие.

Автопортрет Винсента Ван-Гога с перевязанным ухом, отрезанным при загадочных обстоятельствах, у каждого перед глазами. Написан в 1889 году.

Ларс фон Триер в последнем фильме «Дом, который построил Джек» демонстрирует нам маньяка (была ли у него ранняя травма – не очень понятно), уверенного, что убиение других людей – акт высокого искусства. Хэппенинг.

Герой создает инсталляции из трупов и реализация каждого нового замысла ведет к трудным поискам еще никем не опробованных методов. На психотерапевтические сеансы архитектор по имени Джек (Мэтт Дилон) не ходит, понимает, что его действия уголовно наказуемы. Но никто не наказывает! Осуществимо все – и планов у интеллектуального злодея громадье, один другого занятней, процесс убийства значительно интересней, чем проектирование жилища. Да и жилище он в конце концов сооружает из мертвых тел, он нашел нужный материал! Искал и нашел!..

Правда, вдумчивым психотерапевтом для него становится некто Вердж (Вергилий, как понятно из контекста) препроводивший страдальца куда следует, в нужный круг Дантова ада. Больше никому до его художеств и дела не было. Триер мудр, и кроме философских обобщений, он успел рассказать и о том, что серийных маньяков при всем их цинизме, особо никто не ищет. Или по традиции не могут найти. Режиссер по ходу пьесы даже обозначает причину: равнодушие.

Сограждане и соседи на помощь не придут, а полиция занята в основном вечерним патрулированием, не особо тщательным притом. Маньяку, таким образом, никто не мешает достигать совершенства и изощренности, беспрестанно оттачивая убойное мастерство. Параллели с маньяками-правителями, уничтожавшими людей миллионами, в фильме проведены с большой аккуратностью, тираны тоже рассматривали злодейство как искусство – напомню, при молчаливом или активном согласии вверенных их заботам народных масс.

Список шедевров можно продолжать, продолжать до бесконечности, результаты творческих озарений больших мастеров действительно великолепны. Да и материал, что лежит в основе, прямо скажем, непроходной!

Крутые виражи

Труды великих психологов как источник новых идей для творцов вполне оправдали себя. История психологии сама по себе, особенно начиная с девятнадцатого века, когда Зигмунд Фрейда придумал и открыл врата психоанализа, впустив туда миллионы последователей, напоминает американские горки – подъемы, крутые спуски сломя голову, взлеты на головокружительную высоту, захватывающие сюжеты!

Врата до сих пор открыты. Правильно мыслил Фрейд или нет – но энергично, этого не отнять. Революционно. Дать возможность докопаться до причины собственных поступков, проанализировать себя, это ключ к преодолению своих заблуждений!

Оказалось, что нет, но неважно. Человек получал обоснованное медиками право на рефлексию, на последовательное выявление скрытых мотивов своих и чужих поступков, на внутренние саморазоблачения. Он становится центром своего мироздания и ему никто не мешает, это терапия!

Во всем мне хочется дойти
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте.

До сущности протекших дней,
До их причины,
До оснований, до корней,
До сердцевины.

Борис Пастернак, был он последователем Фрейда или нет мне неведомо, но поэт явно не чужд психоанализу, отметим.

Спорным остается утверждение, что постигнув особенности своей психики можно ею управлять, но сам процесс постижения, неоспоримо, захватывающий!

Изучать психику человека и увлекательно, и необходимо! Нет ничего странного, что выводы ученых время от времени меняются, часто кардинально. Наука о сокровенном. Можно ответ искать, найти ответ невозможно.

Как именно функционирует наш мозг, почему мы ведем себя так или иначе? Наши поступки зависят от ситуации или от темперамента?

Мы неустанно изучаем мир, что нас окружает, технический прогресс неумолимо одаривает новыми и новыми открытиями, завоеваниями, переварить их и адаптироваться – железное психическое здоровье нужно.

Древние цивилизации не ведали невроза, ­– утверждал Джордж Миллер Бирд, – поскольку у них не имелось паровых двигателей, периодической печати, телеграфа, точных наук и не предполагалась умственная деятельность женщин. Когда на страну обрушивается цивилизация плюс эти пять факторов, тут-то и возникает нервозность со всеми ее неврозами.

Нерв и слабость

В апреле 1869 года молодой нью-йоркский врач Бирд в статье для медицинского журнала вывел термин для нового заболевания, обнаруженного у 30-ти его пациентов. Болезнь он назвал неврастенией – от греческого «neuro» и «asthenia» – нерв и слабость. Бирд доказывал, что неврастения (иногда он использовал синоним «нервное истощение») поражает преимущественно амбициозных, представителей среднего и высшего класса. Особенно работников умственного труда, нервная система которых не выдерживает стремительных темпов модернизации.

«Руководство по диагностике и статистическому учету психических расстройств», американский справочник для психиатров, стремительно разбухает, все новые и новые неврозы и фобии диагностируются и заносятся в список отклонений, требующих медицинского вмешательства.

У недуга появилось название, начинается поиск спасительных панацей.

Я в последнее время углубилась в тему, собрала интереснейшие сведения о том, как фармацевты рука об руку с психиатрами/психоаналитиками превратили нашу с вами психику в курицу, несущую золотые яйца, и фертильности золотонесушки нет пределов, долгосрочная перспектива для фармацевтических монополий, миллионы и миллиарды во всех существующих валютах тратятся беспокойными и тревожными пациентами на… – что?

Пациенты и сами не в курсе. Первые успокоительные таблетки были изобретены как средство от туберкулеза. Но выяснилось, что настроение у обитателей больничных палат улучшалось настолько, что они безо всяких дополнительных причин начинали танцевать от радости.

Иногда происходит с точностью до наоборот, вначале возникло лекарство от депрессии, а потом уже подогнали и сам недуг, то есть плохое настроение обрело название. И новое слово обозначило заболевание, нынче так разгулявшееся по планете, что не страдающих от депрессии найти куда сложней, чем болезных.

Жертвы депрессии повсеместно расплодились и умножились. «Не хватает серотонина», – такое суждение можно часто услышать от тех, кто читает популярную прессу.

«Капли датского короля пейте, кавалеры!»

Что же конкретно происходит с нейронами головного мозга? когда обратный захват серотонина нужен, а когда противопоказан?.. науке до сих пор неведомо, спасительные действующие вещества и их соотношения находят методом тыка.

Сработало – прекрасно! А что случится в долгосрочной перспективе с вашей личностью и умственными способностями – не знает никто.

И к слову – о синдроме отмены медикаментов или про то, как именно «опытный врач подберет вам необходимое сочетание лекарств в нужном соотношении», ведь мы так часто слышим эту фразу! Обратитесь к специалисту и он разберется. Как бы не так, он тоже будет экспериментировать. Но уже на вас. Немного этого, чуточку того – и…

Один из страдальцев (вполне успешный, состоявшийся человек: выпускник Гарварда, редактор крупного литературного журнала, счастливый муж и отец, автор нашумевшего бестселлера о неврозах как проклятии столетия), обладатель соцветия различных диагностированных специалистами фобий, пытался соскочить с СИОЗС под названием паксил, волшебно помогавшего в течение года. Но распрощаться с потерявшим силу лекарством не получалось, литератор еще семь лет его принимал. А когда под руководством врача, тоже выпускника Гарварда, предпринял отчаянную попытку заменить средство другими (авторитетный врач предложил перейти на эффексор и «все перетерпеть», пока сила нового ингибитора не накопится в крови в достаточной степени) – и дело дошло до потери зрения и неконтролируемого мочеиспускания. Постепенно.

Только после сбоев в работе мочевого пузыря врач догадался снять эффексор и заменил его на селексу. Зрение восстановилось и мочеиспускание наладилось.

«Методом тыка, методом тыка».

Но второй раз пережить кошмар отмены паксила наш обладатель фобий не готов. Теперь он сам формирует коктейли из хорошо известных ему медицинских средств, сообразуясь исключительно с собственным самочувствием и реакцией организма на тот или иной препарат. Ведь страх публичных выступлений никуда не делся – какие медикаменты ни принимай, уничтожить его на корню не получается. Амбициозность свое берет, а будущие неприятности от постоянного приема сильнодействующих средств, легко прогнозируемые, пугают меньше, чем потеря успеха прямо сейчас.

Я не так давно говорила с известным психотерапевтом, человеком легким и милым в общении.

Он рассказал, что среди его пациентов есть несколько крупных бизнесменов, жалующихся на тревожные предчувствия. Контракт невозможно подписать, руки дрожат от ужаса! Доктор понимающе кивал, прописывал пациентам ксанакс, предупреждая, что более двух месяцев принимать его не нужно, возможны осложнения. Бизнес налаживался, сон тоже, но руководители компаний продолжали пить лекарство много лет, теперь уже от страха остановиться. Страх возвращения страха. И несмотря на возможные проблемы с печенью, о коих предупреждают в инструкции, продолжали радоваться новому дню с ксанаксом в левом кармане. И прозаком в правом…

Помню восклицание своей восемнадцатилетней дочери: «Ты знаешь, я всегда просыпаюсь в радостном настроении!» Я тут же спросила себя – а я почему не в восторге от пробуждения? Почему предчувствую различного рода сложности, которые сегодня придется пережить? Непорядок. И стала тренироваться – по утрам вспоминала все то хорошее, что со мной случилось – не обязательно в хронологической последовательности, мысленно перечисляла успехи и приятные события, это вошло в привычку. И постепенно вернулась способность улыбаться по утрам, как в детстве.

Знаю по опыту, что подобного рода рассказы вызывают раздражение, иронию – но попробуйте сами, утренний аутотренинг очень действенен!

В сжатые сроки

К вашему сведению, до 1980 года диагноз «социальное тревожное расстройство» не ставили никому; 20 лет спустя по данным исследований, его получил от 10 до 20 млн американцев.

То же самое с социофобией, как только слово было найдено, количество страдающих от нее выросло в сотни тысяч раз.

Еще бы тут не возникать вопросам и разногласиям: за какие-то 20 лет число диагностированных вырастает от нуля до десятков миллионов. Напрашивается сценарий: кто-то выдумывает расплывчатый психиатрический диагноз, поначалу больных находится мало, потом получает официальное одобрение некое лекарство, широко рекламируется – и число диагнозов подскакивает до небес. Фармацевтическая промышленность гребет миллиардные прибыли. Добавим к этому, что зачастую публикуются только положительные результаты тестов новых лекарственных средств, разработанных для крупных концернов, отрицательная информация замалчивается.

Когда на кону такие деньги, в ход идет любое орудие убеждения!

Мало того, у синдрома, которым запугивают страдающих социальным тревожным расстройством, имеется и другое название. Застенчивость – обычное свойство темперамента, никак не тянущее на психическую болезнь. Преподаватель английского языка (Северо-Западный университет) Кристофер Лейн написал в 2008 году книгу «Застенчивость: Как норма превратилась в болезнь», утверждая, что психиатры в сговоре с фармацевтами патологизировали обычную черту характера.

Есть разные точки зрения, что считать нормой, как далеко простираются ее границы и где они заканчиваются… и как бороться с важной для многих проблемой неудовлетворительного сна по ночам.

Добавим еще сумасшедшие – не побоюсь этого слова, в данном контексте оно несколько двусмысленно, но уместно – прибыли фармацевтических монополий от продажи всевозможных транквилизаторов и антидепрессантов! Нейроны, загулявшие на почве незалеченных детских травм, обретут свое законное место, ты только плати! Так и звучит в ушах повторяющийся лейтмотивом стон блуждающей блондинки-зомби, в прошлой жизни домохозяйки: «Ксанакс, ксанакс!» – из недавнего фильма Джима Джармуша «Мертвые не умирают». Блондинка умерла от его злоупотребления, она воскресла, чтобы найти лекарство и успокоиться.

Запомнившийся мне случай: спутница жизни увенчанного научными достижениями профессора, одного из жертв неизлечимых фобий, предпочитавшего лечиться на дому, умерла от передоза коктейля антидепрессантов, который она по привычке запивала стаканом виски, чтобы выспаться как следует и продолжить борьбу за жизнедеятельность любимого, но окончательно съехавшего с катушек мужа.

Ряд таких примеров можно продолжать до бесконечности…

Ярко блеснувшая звезда Хита Леджера закатилась так рано – и все потому, что снимался много, нервничал сверх меры, а доктора нашли возможность держать его в бодром и работоспособном настроении. Ему «подобрали лекарства» – сейчас ведь принято заверять: специалист подыщет для вас медикаменты в нужном соотношении, ваше настроение улучшится, тревоги покинут вас.

На время покинут. Может быть. А позже, вполне возможно, неуверенность и тревога вернутся, но в гораздо более страшных формах. И придется экспериментировать на себе, увеличивая дозы. Алкоголь в соединении с антидепрессантом – это так здорово, страха публичных выступлений как не бывало! И энергия брызжет ключом!

А потом вас находят в постели в неживом состоянии.

Легендарная Мерилин Монро тоже искала средство для забытья, ошиблась в дозе, и я вовсе не сторонник версии ее подлого убийства. Энтузиаст медикаментозной борьбы с депрессией всегда найдет виртуозный способ сократить свои дни в погоне за хорошим настроением.

Кто-то считал число летальных исходов у пациентов, которым «для успокоения нервов» доктор прописал медикаменты разных названий «в правильном для конкретного пациента соотношении»?

Но не буду утомлять читателя переизбытком цифр и цитат. Депрессия и борьба с нею – тема отдельной главы будущего романа. Сюжет книги полон событий, но лейтмотив – «то, что у всех на устах», с опорой на достоверные сведения, решительно опровергающие устоявшиеся мнения о всемогуществе психотропных лекарств. Которые, по мнению большинства, «ставят нейроны в головном мозге на нужное место».

Но только никто не знает, какой именно нейрон и с каким именно должен меняться местами, чтобы общая гармония восстановилась. В вашей отдельно взятой голове.

Как возник первый транквилизатор, знаете? Среди консервантов для пенициллина, тестируемых одним из ученых, был мефенезин, синтезированный из имевшегося в продаже дезинфицирующего средства. Соединение оказывало на животных успокаивающее воздействие. Так по чистой случайности был открыт препарат из принципиально нового класса медикаментов. В качестве успокоительных средств в

50-х годах прошлого века применялись барбитураты. Милтаун – такое название получило новое средство – тоже предполагалось распространять, как успокоительное: высокие продажи гарантированы.

Но Франк Берджер – изобретатель нового лекарства встретился в манхэттенском ресторане с приятелем и коллегой Натаном Кляйном и тот его убедил, что вещество нужно назвать транквилизатором: продашь в 10 раз больше. Миру нужна безмятежность, куда ему столько спокойствия?

Вот из таких случайностей – неожиданного побочного эффекта консерванта для пенициллина и брошенной вскользь реплики за ужином – и складывается история психофармакологии.

Домохозяйки, бизнесмены, спортсмены и кинозвезды восприняли новое лекарство с ликованием. Теннеси Уильямс в интервью сообщал, что нервный стресс во время сочинения и постановки пьесы «Ночь игуаны» снимал милтауном, спиртным и плаванием. Комик Милтон Берл начинал свои монологи на вечернем телешоу по вторникам фразой: «Привет, я Милтаун Берл». В декабре 1955 года за милтаун было выручено 500000 долларов, а затем ежегодные суммы, потраченные американцами на милтаун доросли до десятков миллионов.

В 1956 году лекарство превратилось в культурное явление Всеобщий переполох! Журналы писали о «таблетках счастья», «пилюлях душевного спокойствия», о «счастье по рецепту». Гала, жена Сальвадора Дали обожала милтаун до такой степени, что убедила крупную компанию заказать у ее мужа посвященную этому препарату инсталляцию стоимостью 100 000 долларов. Олдос Хаксли называл синтез мепробамата «более революционным, более важным, чем открытия в области ядерной физики».

Потом последовали хлорпромазин, торазин, имипрамин, валиум, фенелзин, резерпин и так далее вплоть до наших с вами дней, когда нам советуют все новые и новые чудодейственные снадобья, побочные эффекты которых дадут себя знать много позже, потом. Количество пациентов в сумасшедших домах поубавилось разительно, но количество психически нездоровых людей, глотающих таблетки на дому, возросло.

Наткнулась на реплику поэта Д.Воденникова (в одном из его эссе):

«Тут недавно прочитал в сети: статистика утверждает, что около 40% россиян имеют признаки психических нарушений. Одна женщина пишет (про библиотеки!) “… судя по тому, сколько в день приходит нездоровых людей, понимаю, что статистика не врет. Есть явные психи, которые могут набросится с кулаками, есть тихие и запуганные, которые шепотом просят убрать из компьютера несуществующий чип, потому что их отслеживает ФСБ. Недавно пришла женщина лет шестидесяти, представилась поэтессой Галиной Валторной, сказала, что ее отовсюду гонят из-за православных убеждений, и тут же разразилась потоком грязной брани на читателя, который попросил ее говорить тише. Таких людей и в сети немало, ежедневно в ленте истерики и срывы — важно не принимать это близко к сердцу и понимать, что это всего лишь болезнь”.
Ну давайте не принимать. Правда, потом пишущая добавила: “На работе каждый день трэш, иногда приходится милицию вызывать”.
Так что же тогда происходит не в библиотеках?

И почему?»

Сильвия, моя приятельница-психотерапевт, с ней я тесно общалась некоторое время (как с подругой, не как с доктором) – мне уже при знакомстве сказала: понимаешь, все, что происходит в твоей голове – происходит только в твоей голове! И является результатом ранней травмы! Я предлагаю специальные йоговские упражнения клиентам, в результате нейроны возвращаются на нужные позиции, вот смотри – и она начала приседать на одной ноге, потом резко прогнулась назад, потом…

Профессиональных советов от Сильвии не ждала, но если всерьез – это все, что нужно знать о профессии психотерапевта. Сейчас большая часть образованного населения Европы и Америки (в России тоже свирепствует эпидемия ранних незалеченных травм, причиненных научно не подкованными родителями, «токсичные предки» – вообще причина любых последующих несчастий, мы уже в курсе) выискивает в личной истории тяжелые впечатления детства. Люди чувствуют себя непоправимо травмированными. Невольные ошибки совершались в любой семье, родители не могут быть безупречны, – вот и нашлось объяснение жизненным неудачам.

Некоторые факты

По данным Национального Института Психического Здоровья, в настоящее время клиническим тревожным расстройством страдают около 40 миллионов американцев, то есть примерно 18% населения.

«Способность справляться с тревогой важна для самореализации человека и для покорения окружающего мира… Самореализация возможна лишь за счет движения вперед вопреки подобным потрясениям. А значит, у тревожности имеется конструктивная польза». Курт Гольдштейн, «Природа человека в свете психопатологии», 1940.

Фрейдисты ставили во главу угла «инсайт». Якобы, если удастся проникнуть в свой собственный невроз, его удастся обуздать. Как бы не так!

Теперь мы гораздо больше знаем о нейромеханике тревожности. Иногда надо прибегать к медикаментам. Однако новая, передовая психиатрия тоже воздействует на химию мозга ничуть не хуже лекарств: развивается стратегическая и ориентированная психотерапия. Проще говоря, вам помогают найти не глубокие корни недуга, а способы его преодоления.

Генетическая заданность, говорите?

Но мы уже достаточно много знаем о нейропластичности, чтобы понимать: нейронные сети постоянно растут. И заложенную программу всегда можно изменить.

Томас Элиот, поэт, нобелевский лауреат, был робким осторожным ребенком, но благодаря поддержке родных, хорошему образованию и необыкновенной чуткости к слову Элиоту удалось направить свой темперамент в нужное русло и стать выдающимся поэтом.

И, пожалуй, самым знаменитым из сумевших переплавить невротическую чувствительность в искусство был Марсель Пруст. Персонажи «В поисках утраченного времени» либо высказывают, либо воплощают (вслед за Аристотелем, упомянувшим об этом первым), идею, что искусство расцветает на почве нервных терзаний. У Пруста художественное чутье было непосредственно связано с нервной организацией. Высокое искусство требует высокой чувствительности.

Чарльз Дарвин, возможно, так и не закончил бы работу над теорией эволюции, если бы тревожность не вынуждала его десятилетиями просиживать в четырех стенах.

Научный путь Зигмунда Фрейда чуть не прервался в самом начале из-за невыносимых страхов и сомнений в себе, однако преодолев их, он стал культовой фигурой и крупнейшим авторитетом для нескольких поколений психиатров. Впоследствии, когда Фрейд уже был корифеем и научной величиной, он и его последователи пытались высечь в граните образ непоколебимо уверенного в себе мудреца. Однако из писем его молодости образ складывается несколько другой.

Вскользь я уже говорила о пользе аутотреннинга. Опираясь на личный опыт говорила, робко. Но по мнению специалистов выработка собственных способов и методов укрепления жизненной активности – верный путь.

Что любопытно – многие авторитетные психотерапевты, долгое время отстаивавшие пользу психоанализа и спасительную силу лекарств – неожиданно меняют свои взгляды. Преуспев и материально окрепнув, они советуют пациентам бежать медикаментов, как чумы: зависимость возникает, действие их не прогнозируемо; организм разрушает многолетнее использование «подпорок для психики».

И от увлечения психоанализом предостерегают: хорошие специалисты знают секреты, как удерживать своего пациента много лет. Известны случаи, когда пациентов даже пугали, что если сеансы будут прекращены, то последствия плачевны. Есть примеры, когда пациент сохранял своего врача и записывался еще к одному, а то и к двум, чтобы не вызвать неудовольствия эскулапов, дорожащим каждым клиентом.

Мелитта Шмидеберг, психотерапевт, дочь прославленного психолога Мелани Кляйн, пишет: «Фантастические надежды, которые пациенты связывают с психотерапией, подогреваются тем фактом, что сами психоаналитики не всегда имеют четкое представление о возможных плодах лечения. Зачастую они не хотят описывать несовершенные результаты, достигнутые в очень несовершенных обстоятельствах реальной жизни. Иногда возникает впечатление, что это ниже достоинства психоаналитика – интересоваться вопросами, касающимися успеха, что это дурной тон – говорить о хороших результатах или, опять же, что сомнение – признание неудачи. Грош цена статистическим данным, которые опубликованы клиниками психоанализа, поскольку они не объясняют, что подразумевается под излечением и не приводят подробностей заболеваний». И продолжает хлестко: «Если аналитик работает с одними и теми же пациентами (а их обычно немного) на протяжении многих лет, есть даже опасность, что он может потерять связь с действительностью. Я считаю, что для большинства людей более нормальным является наличие небольших странностей, тревог, незначительных невротических симптомов или дурных привычек, чем их полное отсутствие, при условии, что человек в состоянии без труда мириться с ними».

Американский ученый Майкл Япко, доктор философии, клинический психолог, делится своими наблюдениями, после многих лет успешной работы с пациентами он заявляет:

Я не против медикаментов. Но лекарства не изменят социальных условий, не могут научить вас вести себя правильно, они предназначены уменьшить депрессию.

Плохое настроение и упадок сил – все это следствия, причины несколько глубже.

При диагностировании врач непременно спрашивает: часто ли вас обижают окружающие? Вас окружают плохие люди или хорошие, по вашему мнению?

И если выясняется, что люди вас обижают постоянно, что вокруг одни подлецы – то доктору ничего не остается, как сообщить вам, что вы страдаете от депрессии.

С депрессией можно справляться самостоятельно, – утверждает Япко. Да, волевые усилия, прогулки на свежем воздухе, физические упражнения, а главное – развивайте гибкость мышления, умейте критически оценивать собственные представления, не погружайтесь в негативные состояния, не любуйтесь ими. Депрессия завораживает, всегда легче спрятаться от проблем под одеяло, чем попытаться их решить. Наиболее частая причина депрессии – страх неудачи. Быть слабым проще, чем побеждать, а находить причины для своей нерешительности вместе с психотерапевтом – соблазнительный путь, но часто заводит в тупик. Познать свой недуг – не значит преодолеть его.

Усвойте простые правила укрепления собственной психики, однажды вы решитесь на это – и постепенно начнете накапливать силы, которые можно использовать эффективно и целенаправленно.

Вам кажется, что вы гораздо более чувствительны, более вдумчивы, чем окружающие вас люди.

Привыкайте к мысли, что у вас свой, уникальный жизненный путь. В поиске способа решения своих проблем, вы приходите к простым выводам: я изобретаю свои методы самосохранения, я не значительнее и не лучше других людей, но я двигаюсь к поставленной цели. И не надо меня сдерживать, когда я в пути.

Пациенты снова и снова копаются в генетических причинах, отыскивают веские доводы, оправдывающие внутреннюю слабость, а задача в том, чтобы заново учиться этому бесценному дару детства: умению радоваться каждому новому дню.

Тут волевые усилия необходимы, волю и нужно развивать.

Главное берега не терять, не заявлять, что дева Мария твоя мама и все такое прочее. Сегодня дева Мария, а завтра топор в руках и кардинальная смена образа.

«Познай самого себя» – дельфийское изречение, известное и до Сократа, закрепилось за ним не случайно, ни один из мыслителей античного мира не сделал установку на самопознание основной частью своего учения. Кроме Сократа.

А великий Иоганн Гете оставил нам на память чудесную фразу-ответку:

«Если бы я познал самого себя, я бы в страхе убежал».

История психологии не менее захватывающа, чем крутой боевик, нет ничего странного, что она пользуется столь пристальным вниманием. Познание человека – бесконечный процесс, но не забывайте, он полон противоречий.

Чьим советам мы с вами следуем, что выбираем? Или это то же самое, что принять за руководство к действию сюжет популярного фильма?

Но если после просмотра я принимаюсь всерьез обсуждать со своей дочерью поведение героев картины, она смеется и напоминает мне, чтобы не отрывалась от реальности: «Мама, это же кино!»