Глобализация: анатомия обмана

Понять целиком причины и историю болезни современного американского общества как побочного эффекта меритократического принципа его организации невозможно без рассмотрения термина “глобализация”. Глобализация самым непосредственным образом повлияла на процесс зарождения этой болезни, и сегодня может рассматриваться как главный фактор, объясняющий, почему она зашла так далеко.

Исследованием глобализации мы и займемся во второй части нашей статьи (Первая часть “Чем больна Америка и для чего ей президент Трамп?”).

Будущий историк, изучая наше время, вероятно, долго будет чесать в затылке, пытаясь понять, как же так получилось, что в США, самой экономически развитой стране мира, возник такой разительный контраст в экономическом положении прибрежных штатов и штатов, расположенных в средней части страны. Чтобы разобраться в этом, “роясь в сегодняшнем окаменевшем дерьме”, он наверняка захочет узнать, какие ключевые слова наиболее часто употреблялись в наше благословенное время в большинстве мировых СМИ.

И он, скорее всего, придет к однозначному выводу: таких слов было ровно два: “глобализация” и “Трамп”. Причем если первое употреблялось всегда со знаком “плюс”, то второе – неизменно со знаком “минус”. Слово “глобализация” подавалось исключительно в контексте высших достижений человечества, а со словом “Трамп” связывался его абсолютный провал.

А началось это ровно в тот, не побоюсь этого слова, исторический миг, когда притомившееся от своего многолетнего бедственного положения население штатов срединной Америки вдруг, нежданно-негаданно, без всякого принуждения, просто по своей темноте и серости, избрало на пост президента США рыжего косноязычного грубияна Дональда Трампа, говорящего на лаконичном, простом и понятном для них языке, и отказало в этом удовольствии агрессивной, блестящей, искушенной в светских интригах пожилой девушке, Хиллари Клинтон, с сардонической ухмылкой готовящейся к прыжку змеи на губах. Но, чтобы понять тот накал страстей, который подобно лавине буквально захлестнул наш и без того не очень комфортно устроенный мир после этого, нашему бедолаге историку, немало этим обстоятельством удивленному, придется слегка “отмотать пленку назад” и заглянуть в относительно недавнее прошлое, всем этим событиям предшествовавшее.

Попробуем ему в этом помочь. С этой целью нам придется проследить, когда и откуда на нашем горизонте появилось это сакральное словечко “глобализация”, выскочив перед нашими глазами нежданно-негаданно, как чертик из табакерки. И мой внутренний голос подсказывает мне, что выскочил он далеко не случайно, а тогда и ровно для того, чтобы прикрыть очень даже неблаговидные поступки, совершенные за нашей спиной некими нехорошими дядями и тетями, совершенно не желающими эти поступки афишировать. Для решения вышеуказанной задачи нам надо будет обратить свой взгляд к Востоку, а Восток – как это всем нам давно и хорошо известно -дело тонкое. Если же говорить более конкретно, то нам будет необходимо припомнить, как складывались отношения между США и Китаем за последние примерно семьдесят лет, после окончания WWII. Строго говоря, все, о чем пойдет речь ниже, не сводится только к отношениям между этими двумя странами. Эта тема шире, и касается она отношений между США и множеством других государств третьего мира. Но Китай в этом списке занимает первое место, и поэтому отношения США с этой страной представляют особый интерес.

Нам нет нужды сосредоточиваться на всех деталях этих отношений. Достаточно сказать, что с легкой руки СССР, некогда запавшего на дешевую, но соблазнительную мульку перманентной коммунистической революции и в связи с этим сыгравшего центральную роль в создании коммунистического Китая под руководством Мао Цзе Дуна, США и Китай были врагами в период с 1945-го по 1972 год. Тут было много чего намешано: и Корея, и Вьетнам, и Тайвань. Однако в 1969 году, после конфликта между “заклятыми друзьями” СССР и Китаем из-за острова Даманский, между США и Китаем началось сближение, приведшее к визиту президента Никсона в Китай в 1972 году и в дальнейшем – к установлению дипломатических отношений между двумя странами в 1979 году. С тех пор отношения США и Китая знали несколько подъемов и спадов, и в настоящее время, после прихода к власти Дональда Трампа, две страны находятся в состоянии торговой войны, сопровождаемой многочисленными взаимными претензиями. Тем не менее сегодня товарооборот между США и Китаем составляет впечатляющую сумму – $300 млрд в год, причем Китай – крупнейший в мире держатель облигаций государственного займа США объемом в один триллион долларов. Это означает, что США являются финансовым должником Китая именно на эту астрономическую сумму. Вот, пожалуй, и все, что нам необходимо знать из области взаимоотношений двух стран на сегодняшний день. Если не считать, что Китай в качестве ответного жеста своему благодетелю, буквально за уши вытащившему его из мерзости голода, нищеты и невежества, особо не скрывает своего заветного желания стать на мировой арене державой №1, спихнув с этого почетного места США. А пока этого не случилось, чтобы зря не терять время, как бы невзначай, исподволь, подворовывает американские научные и технические секреты. Правду сказал мудрый человек Шолом Алейхем: “Нельзя быть добрым!”. Добавлю от себя: “Особенно за счет своих”.

Все это, как говорится, присказка, собственно же сказка наша, приведшая к вбрасыванию в доверчивое общественное подсознание этого лукавого словечка “глобализация”, относится не к политике, а к области, тесно с ней связанной, а именно – к влиянию политики на рынок труда в обеих странах, а в особенности – на перемещение миллионов рабочих мест в направлении с Запада на Восток. Теперь, когда нам известны временные рамки послевоенных взаимоотношений двух государств, мы можем примерно оценить, откуда растут ноги у этого могучего потока. Скорее всего, за точку отсчета следует брать 1972 год, когда Никсоном были заключены первые торговые соглашения с Китаем. Сейчас мы можем позволить себе пофантазировать на тему, как это было.

США, будучи в то время крупнейшей в мире индустриальной державой, естественно, были заинтересованы в рынке сбыта своих товаров. Китай с его миллиардом населения казался идеальным кандидатом на эту роль. Но очень быстро выяснилось, что, будучи нищей страной 3-го мира, он мало годится для этой цели. Вот тогда-то и родилась эта “brilliant” идея переноса американских промышленных предприятий в Китай, шаг за шагом приведшая к опустошению американской индустрии. В сущности – решение валялось буквально под ногами. Не составляет труда сегодня воспроизвести примерный ход мыслей “капитанов” американской индустрии того времени:

“Допустим, денег у них нет. Не беда. Зато людишек – немеряно. Так сказать, живого товара. И народ вроде как непривередливый, горстка риса в день – и сыт. Такой скромности нашим бы работягам поучиться. Тем более возить их никуда не надо, чай, не прежние времена, да и мы не рабовладельцы какие отмороженные, “Хижину дяди Тома”, небось, тоже на досуге почитывали. Оно нам надо, чтобы нас потом за это пару сот лет полоскали в дерьме все кому не лень? Да и квоты на ввоз в страну живого контингента тоже ведь никто и не думал отменять. Нет уж, пусть сидят у себя дома на рисовых циновках, чаи гоняют в своей ненаглядной Поднебесной. А мы уж тут подсуетимся, поднатужимся. Не графья, мол… Коли гора не идет к Магомету…”.

Вот так Китай и создал свою промышленность практически с нуля, целиком за счет американских (и частично европейских) инвестиций.

И быстро стал мировым поставщиком товаров, причем и на внутренний рынок самих США включительно. Так незаметно, постепенно началась эта тяжкая, хроническая болезнь, приведшая к обнищанию огромных масс населения США. Поначалу все выглядело вполне невинно, перенос отдельных производств подавался (да и сегодня подается) под соусом “кооперации”, разделения труда. Подмена понятий – такой нехитрый прием из арсенала наперсточников. Какой здравомыслящий человек будет возражать против кооперации, всегда значительно удешевляющей стоимость товара? Вот стоимость товара и сыграла в нашем случае роль мышеловки – как хорошо известно, самого щедрого и надежного на белом свете источника бесплатного сыра. Идея была проста, как все гениальное. Зачем платить зарплату капризным американским рабочим, к тому же объединенным в профсоюзы, не позволяющие снижать ее бесконтрольно и препятствующие массовым увольнениям работников, когда можно потихоньку, без шума и пыли, переместить рабочие места в страну с совершенно другими порядками, напоминающими времена “дикого” капитализма в XIX веке? Где под бдительным присмотром своих, привычных уже рабовладельцев, сотрудников местного ГБ, люди за гроши безропотно гнут спину по 12 часов в день, как когда-то афроамериканцы на хлопковых плантациях на юге США? И никакой залетный комар носа не подточит, никакая мировая и шибко прогрессивная общественность даже и не дернется. Чуть что – ей прямо и недвусмысленно напоминают про вмешательство во внутренние дела. И не какой-нибудь там Ботсваны, а великой мировой державы. А мы, Америка, заметьте, тоже как бы великая держава, но при этом вроде как в сторонке, так просто, вышли прогуляться. Ну, правда, иногда, так, по-отечески, погрозим пальчиком: “Нехорошо, ребята, получается, где там ваши права человеков? Лагерей понастроили и прочие непотребства допускаете. Мараете, мол, имидж великой державы. Который, между прочим, вам не с неба свалился, а достался по великой нашей милости. Делаем вам последнее китайское предупреждение”. Но это им – что горох об ихнюю китайскую стену.

Вообще-то в добрые старые времена такие манипуляции с рабочими местами назывались бы нехорошим словом “демпинг”, влекущим за собой неприятные и даже юридические последствия. Но времена меняются. То, что было раньше “нельзя” и даже неприлично, сегодня, если очень хочется, становится “можно” и даже желательно. Достаточно, подобно обезьянке из известной скульптурной группы, зажать нос, рот и уши: “Ничего не вижу, ничего не слышу, никому ничего не скажу”. Впрочем, я не удивлюсь, если эти муки нечистой совести заглушались наивными мечтами о том, чтобы таким образом оторвать Китай от злокозненного Советского Союза, “Империи зла”. Как и следовало ожидать, эта затея оказалась очевидным блефом и самообманом. “Империя зла” приказала долго жить. А Китай, подобно кошке, так и гуляет сам по себе, как он это делал уже на протяжении последних 60 веков. Он этой судьбоносной “потери бойца” особо даже и не заметил. Скорее наоборот – уровень его территориальных претензий по отношению к России, наследнице Советского Союза, сегодня, похоже, только возрос. И хоть официально, на международной арене, они оба в пику США всячески симулируют нежную любовь и привязанность, но как-то с годами эта вымученная, показная дружба все больше напоминает обмен любезностями между удавом и кроликом. Пока удав сыт или занят другими кроликами.

Как бы там ни было, попутный ветер быстро наполнил паруса наших энтузиастов глобального мира: дело пошло со все возрастающей скоростью, и довольно быстро немыслимые ранее массовые увольнения американских трудящихся, проработавших на соседних с их домами промышленных предприятиях десятки лет, стали обыденным, никого не удивляющим и не настораживающим явлением. Все, мол, путем, господа. Здесь правит бал рынок, нет божества, кроме рынка, а после нас – хоть потоп. Так государство, упрямо считавшее, что вмешательство в процессы экономики недопустимо ни при каких обстоятельствах, что рынок, подобно дикой природе, отрегулирует себя сам, стало рубить сук, на котором оно сидит: свое же собственное население.

И сегодня, если вдуматься, перед нами складывается “картина маслом” апокалиптического масштаба: сотни и тысячи заводов, работающих на американские деньги, под завязку набитые людьми в Китае, и целые города-призраки в США, заполненные разрушающимися цехами с разбитыми стеклами, между которыми гуляет ветер, а рядом, по соседству, неприкаянно слоняются потерявшие свою квалификацию, спивающиеся люди, которым равнодушное американское общество по совершенно непонятной для них причине сочло нужным и возможным “перекрыть кислород”. Зато растут, как грибы после дождя, разнообразные сообщества больных на голову “зеленых” защитников природы, члены которых без колебаний готовы “лечь на амбразуру” за благополучие каких-нибудь несчастных блошек и таракашек и мгновенно становятся в позу слепоглухонемого капитана дальнего плавания, когда речь идет о бедственном положении царя этой самой природы. Эта американская разновидность “юннатов”, но на порядок более агрессивная, сегодня довольно потирает ручки: ненавистная им американская индустрия не без их активной помощи и участия приказала долго жить. Осталось и всего-то ничего: избавиться от последнего загрязнителя природы со всеми его дурацкими претензиями – собственно человека.

И было бы странно, если бы вся эта зловещая карусель не получила теоретического обоснования в лице блестящих левых экономистов и социологов, всегда готовых обосновать все что угодно, если им хорошо заплатят. Она и не замедлила его получить. Вот, извольте, вкратце их философия, их символ веры на сегодняшний день (как и следовало ожидать – это всего лишь изящный римейк старой, проржавевшей формулы “Отречемся от старого мира” и “Грабь награбленное”):

1. Понятие государственных границ сегодня морально устарело. Мир един, то бишь “глобален” (чем не перманентная революция? Вот она, родимая!), поскольку теснейшим образом повязан технологическими цепочками, по которым, собственно, и проходят сегодня реальные границы государств. Следовательно, в соответствии именно с технологическими цепочками и ни с чем другим должны распределяться в мире рабочие места. То есть молчаливо предполагается, что реальной властью в сегодняшнем мире обладают именно транснациональные компании, а действующие правительства всех стран, включая и США, – не более чем ширма, необходимая для прикрытия этого, может быть, и неприглядного, но, увы, свершившегося факта. То есть, хотите вы или не хотите это признавать – мы все давно уже живем в глобальном мире, управляемом “мировой закулисой” (Ау, Жирик, где ты?), и это подается ни много ни мало, как гигантский позитивный шаг для всего прогрессивного человечества. И, соответственно, относиться к этому факту нам рекомендуют спокойно, без лишних эмоций. Ну типа того, как вы относитесь к дождю или, скажем, к восстанию декабристов. О чем, собственно, переживать, если оно уже состоялось и притом без малейшего вашего участия?
2. Следующий и абсолютно логичный шаг наших “глобализаторов”: понятие нелегальной иммиграции также устарело. Кто угодно имеет право жить там, где ему заблагорассудится. В конце концов, сами же вы и виноваты, господа белые мужчины. Кто, как не вы, изобрели “бремя белого человека”? Не надо было вам, изверги, веками угнетать несчастное население ваших колоний. Теперь, пожелав поселиться рядом с вами, они просто хотят вернуть свое, законное. И заодно расквитаться с вами, гнусными колонизаторами, за свою загубленную молодость. Так к идее “глобализации” добавилась не менее новаторская идея “открытых границ”.
3. Никакого обнищания народных масс в США нет и никогда не было. Это зловредный миф, придуманный правыми маргиналами. Не забывайте, господа, мы не какие-нибудь бомжи и нищеброды, не помнящие родства. Мы принадлежим к “золотому миллиарду” человечества, перед которым открыты бескрайние горизонты. И поэтому американский народ по собственной воле отвернулся от своей изрядно поднадоевшей ему и нечистоплотной индустрии ради светлого царства экологии: голубого неба над головой и девственной природы вокруг. В интересах нынешнего и будущих поколений. Он только выиграл от ее перемещения в страны третьего мира, поскольку сегодня три четверти населения США предпочитают работать не в грязной и душной индустриальной атмосфере, а в чистой и полезной для здоровья сфере услуг. Ну, например, чем плоха должность уборщицы в ресторане “Макдональдс” за минимальную разрешенную зарплату в данном штате? Или бдительного охранника в супермаркете? Я уж не говорю о профессии заправщика на бензоколонке. А что может сравниться с удовольствием застилать постели в придорожном мотеле примерно за те же деньги? Это же вообще романтика! В особенности для вступающего в жизнь молодого человека. Тем более для того, кто по глупости своей и самонадеянности рискнул за немалые деньги получить какое-никакое образование. Причем на голубом глазу утверждается, что реальная зарплата (вам это ничего не напоминает?) работника сферы услуг существенно превышает оную в индустриальную эпоху за счет снижения цены товаров, поступающих на внутренний американский рынок из-за рубежа. Ну, а кому в жизни повезло меньше, чем нам, тот может твердо рассчитывать на социальное пособие. У нас страна передовая, и сфера социальных услуг находится на должной высоте. Короче – все пляшут и поют. А заодно выбирают президентом ненавистного Трампа, который имеет наглость заявлять, что дела обстоят далеко не так радужно, как это хотят нам представить сладкоголосые трубадуры глобального мира устами верой и правдой служащих им СМИ. Вообще, насколько я могу судить, проблема занятости во всех президентских избирательных кампаниях шла в повестке кандидатов пунктом №1. И все они клятвенно заверяли избирателей, что, будучи избранными, они ее гарантированно решат. Что, однако, никак не помешало методичному уничтожению американской индустрии на протяжении полувека. Что уже говорить о такой мелочи, как реальная ценность рабочего места, под которой ранее понималась способность работника, его занимающего, кормить среднестатистическую семью из четырех человек. Сегодня об этом показателе давно уже никто и не заикается. Сегодня термином “рабочее место” может обозначаться все что угодно, хотя без привязки к его экономическому “весу” оно вообще теряет смысл и превращается в чисто пропагандистскую уловку. Сравниться с ней по уровню двусмысленности и лукавства могут, пожалуй, только перлы советской пропаганды о неуклонно близящейся заре коммунизма.

Мы столько времени уделили теме уплывания рабочих мест из США за рубеж, что упустили из виду еще одну серьезную проблему, хотя и касающуюся только нашего внутреннего рынка, но ничуть не менее важную: работы, которые, как бы этого ни хотелось нашим “глобализаторам”, нельзя перевести за рубеж в принципе и в то же время поглощающие огромную массу человеко-часов. Это, как вы догадываетесь, добывающая промышленность, строительство и транспорт. Все три очень сильно зависят от рыночной конъюнктуры и в период рецессии в первую очередь теряют множество рабочих мест. Кроме того, по всей вероятности, транспорт стоит перед перспективой реальной потери миллионов рабочих мест в самое ближайшее время в связи с активным развитием и внедрением беспилотных средств передвижения. Все это сегодня как никогда обостряет актуальность проблемы создания рабочих мест именно внутри страны, причем темпами, опережающими сегодняшние требования рынка. То есть возникает необходимость создания даже некоторого избытка рабочих мест для компенсации неизбежных периодических колебаний их числа в период рецессии, возможности “перетекания” рабочей силы между отдельными отраслями, а также, вероятно, предстоящего катастрофического “обвала” занятости в транспортной отрасли.

И напоследок – о проблеме занятости. Даже если предположить, что Трампу удастся в какой-то степени возродить американскую индустрию, разворот этого корабля после полувекового следования неверным курсом далеко не решает всей проблемы. Создав себе в лице Китая мощного конкурента на международном рынке, США теперь стоят перед задачей повторного его завоевания. Что, по определению, намного сложнее, чем делать это впервые. Популярная мантра “Buy American!” вряд ли тут поможет. Так что, скорее всего, процесс этот растянется на годы и даже не на одно поколение. Да и то, если у руководства страны хватит на его поддержание политической воли в течение столь длительного периода времени. Что вовсе не очевидно, если учесть амплитуду ярости, наблюдаемую нами сегодня в рядах левых противников этой идеи.

Однако, кажется, американское бизнес-сообщество смотрит на вещи более оптимистично, чем я. В частности, цифры Доу-Джонса обнадеживают. Но Америка не была бы Америкой, если бы в любой бочке меда нам не мерещилась ложка дегтя. И разговоры о близящейся катастрофической депрессии звучат сегодня буквально из каждого утюга. И попутно (только не смейтесь) все чаще слышатся тревожные сигналы о серьезном недостатке в США квалифицированной рабочей силы для медленно, мучительно, но все же возрождающейся индустрии. И где же ее, родимую, будем теперь брать после того, как у себя дома извели ее на корню? Догадайтесь с трех раз. Все правильно – круг замкнулся. Бинго!

4. И, наконец, в качестве вишенки на торте – самый главный пункт в потоке неизреченной мудрости наших ретивых “глобализаторов”: потеря американцами миллионов рабочих мест в промышленности – это вовсе не чья-то злая воля, а проявление могучей поступи технического прогресса, который делает существование столь гигантского населения просто ненужным. Ну, типа того, что мы неотвратимо входим в эпоху кризиса перепроизводства населения в нашей стране. Такое, знаете, изящное современное мальтузианство, “неомальтузианство”. Непонятно только, как эта, с позволения сказать, “теория” согласуется с идеей открытых границ? Ниже я еще покажу на ряде технических примеров, мягко говоря, преждевременность таких доводов. А если говорить грубо – их тотальную лживость.

Попробуем прокомментировать содержание представленной вам “кладези мудрости”:

Что тут скажешь? Коли это символ веры, то с верующим человеком спорить бесполезно. Гармонию догматов веры бессмысленно поверять алгеброй логики и фактов. На то она и вера. Все же решусь добавить “пару слов без протокола”. Я думаю, даже нет смысла обсуждать вопрос о границах: идея открытых границ сегодня – однозначно продукт вялотекущих галлюцинаций окончательно “зъихавших з глузду” ультралеволиберальных интеллектуалов, возможно, даже вкусивших накануне этого своего удалого “брэйнсторма” хорошую порцию галлюциногенных грибов. В самом деле, человек трезвый и хотя бы частично вменяемый, даже в самой дальней перспективе пытаясь думать в этом направлении, в качестве непременного условия предварительно поставил бы на первое место требование стандартизации правил, регулирующих отношения между людьми в обществе и – в первую очередь – в вопросе “прав человека”. Прежде чем пытаться объединить их в рамках одного государства или союза государств. Чего, как вы понимаете, сегодня в природе попросту не существует. Как говорится – этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Ситуация в Европе, поторопившейся создать свой незрелый и чахнущий на глазах Евросоюз, никак не способствует оптимизму при попытке предсказания его жизнеспособности. Не составит труда вообразить и то, как будет выглядеть младенец – плод минутной демографической слабости старушки Европы, под убаюкивающие напевы своих собственных сирен, посланцев глобального мира, решившейся первой совершить это “аутодафе”, впустив в свои пределы толпы агрессивных молодых людей из государств третьего мира, жаждущих ее порядком одряхлевшего тела. И какого рода варево ей еще предстоит вкусить из этого “плавильного котла”. Наши отсталые предки-ретрограды говорили: “Не буди лихо, пока оно тихо”, да только кто их слушает, предков… Понятно, что все вышесказанное относится напрямую и к нелегальной иммиграции здесь, у нас, в Америке. И, строго говоря, эта проблема должна была бы автоматически решаться в рамках американской, оплачиваемой из наших же налогов, юридической системы. Но почему-то не решается. И, как и многое сегодня, этот факт не вызывает в обществе особого удивления, я уже не говорю тревоги. И даже попытка совершения самого первого и очевидного шага в этом направлении, строительство забора, наталкивается на бешеное сопротивление в нашем сбившемся с пути, потерявшем ориентиры обществе.

Я уже высказался по поводу тотального перехода американской workforce (рабочей силы) в сферу услуг. Остается теперь прокомментировать пункт четвертый, касающийся связи между проблемой занятости и техническим прогрессом. Здесь я должен извиниться перед читателем: осветить этот главный и принципиальный вопрос, собственно, и толкнувший автора на непростое решение переместиться из привычного горизонтального положения на своем продавленном диване к компьютеру с целью написания данного материала, не представляется возможным без углубления в скучную техническую сферу. Так что считайте, господа, что я вас предупредил.

Для начала я хотел бы остановиться на теме автоматизации, которая с легкой руки покойного профессора Стивена Хокинга в СМИ торжественно именуется теперь не иначе как искусственный интеллект (ИИ). И с настырностью, достойной лучшего применения, внедряется в массовое сознание в качестве единственного неизбежного, можно даже сказать, инфернально-фатального виновника нынешнего, и в особенности будущего, незавидного положения, в которое завел непутевое человечество этот самый коварный ИИ.

Начну с того, что в области автоматизации я человек не посторонний, поскольку имею к ней отношение непосредственно с момента окончания института. Соответственно, я в курсе всех дискуссий по этой тематике, имевших место где-то с 60-х годов прошлого века, и в этом смысле я шестидесятник. И поэтому я смею утверждать, что, вероятно, ни в одной области знания нет такой путаницы понятий и терминов, которая, собственно, и привела к тому, что в обывательском представлении ИИ выглядит эдаким трехглавым Змеем Горынычем, от которого человечеству нет спасения ближе, чем на Марсе. Так, господа, сели, успокоились, выдохнули, никто никуда не едет, жизнь продолжается. Вспомним, что впервые серьезно о сокращении рабочих мест заговорили в начале XX века с появлением конвейеров. Именно тогда на производстве начала снижаться потребность в квалифицированных рабочих: нажал на кнопку – и операция завершена. Здесь автоматизация ни при чем, или почти ни при чем: работает главным образом рациональная организация и разделение труда. И это, замечу, – главный фактор повышения производительности труда на производстве, который действует и сегодня. И будет действовать всегда. Хочу подчеркнуть: здесь ключевое слово: ПРОИЗВОДСТВО. Это именно та область, которая обладает наибольшей емкостью рабочих человеко-часов, и в этом смысле его социальная ценность уникальна и не может быть заменена ничем, никакой, даже самой развитой, самой совершенной сферой услуг. Почему-то это хорошо поняли в окончившем в лучшем случае ВПШ руководстве Китая, которому в затылок дышат полтора миллиарда человек, и на дух не понимало (до Трампа) руководство США с дипломами Гарварда и Йеля. Дальше – больше: автоматизация двинулась в сторону автоматических линий, где, в основном, коснулась процессов массового производства простых изделий, например, типа гвоздей, дозировки жидкостей и лекарств, а также их упаковки -что в совокупности составило ничтожный процент в общем объеме промышленного производства. Причем практически ни одна из этих сложных и разветвленных систем не работает целиком в автоматическом режиме, как это задумывалось вначале и о чем стыдливо умалчивают наши горластые и суперпередовые СМИ. Скорее в полуавтоматическом, если не в четверть… Человеческий фактор на всех подобных производствах играет очень даже немалую роль. Мне самому пришлось работать в США на одном из таких производств, и я знаю, что говорю. Впоследствии я даже написал рассказ об этом моем довольно малоприятном приключении, назвав его “Побег из ада”.

Все эти технические достижения несомненно отразились на рынке труда, но лишь в малой степени. Однако хорошо известно, что пытливый человеческий ум, никогда не останавливаясь на достигнутом, не ищет легких путей. И если только он однажды получает возможность как-то нагадить ближнему своему, то он не преминет это сделать (шутка). А если без шуток, то надежды на “окончательное решение” по вытеснению человека из производственного цикла вслед за широким распространением автоматических линий впоследствии стали связывать с изобретением промышленных роботов. В очень короткое время появилось множество экспериментальных образцов этих машин. Работа была проделана огромная, средства вбуханы немеряные, а результаты оказались весьма скромными. Робот – это дорогая и очень сложная электронная и электромеханическая игрушка. Но мы внедряем его не в какую-то тепличную, лабораторную среду, а зачастую – в грубое и грязное производство, где главный показатель не красивая картинка для глянцевого журнала, а экономика, то есть окупаемость и еще раз окупаемость, а также немереное количество всяких других, скучных показателей: количество степеней свободы (а каждая лишняя степень свободы – это увеличение стоимости по экспоненте), надежность, ремонтопригодность, versatility – способность быстро перестраиваться на другой продукт и т.д. и т.п. И, как ни крути, человек для серьезного, быстро перестраиваемого, гибкого, мелкосерийного промышленного производства оказывается лучше. У робота, конечно, есть свои преимущества: он не пьет, не устает, не болеет, не просит перерыва на обед, на перекур, он не ходит в туалет, ему не нужен отпуск, он не просит прибавки к зарплате, не объединяется в профсоюзы, не бастует и т.д. Но в чисто производственном смысле человек лучше, надежнее и дешевле. Что же мы имеем сегодня в сухом остатке? Со временем к автоматическим линиям добавились автоматизированные планшеты, используемые для изготовления изделий электроники: пайки плат и послойной сборки плоских деталей, а также системы обработки металла с часовым программным управлением (ЧПУ). И это, по сути, все достижения, которыми может на сегодня похвастаться в производственной сфере так называемый искусственный интеллект (ИИ). Классические роботы, задуманные с целью радикального изгнания человека из производственного цикла, в котором, кстати, если кто из вас не в курсе, львиная доля технологических операций приходится на изготовление и сборку сложных, трехмерных, деформируемых изделий, так и остановились на экспериментальной стадии. Современное производство, предназначенное для обслуживания рынка, основной девиз которого – экономичность и гибкость, то есть способность быстрой смены технологического режима, их отторгло. Зато фантастически развилась сфера ручного инструмента, помогающего рабочему выполнять поставленную перед ним техническую задачу. А те розовые картинки с автосборочных предприятий, которые вам десятилетиями для разогрева вашего воображения и ради сенсации настойчиво впаривают по телевизору далекие от реальностей жизни и не всегда трезвые тележурналюги, – это всего лишь автоматы для самой примитивной операции, покраски кузова, гордо именуемые роботами. Причем заметьте, что они настроены годами на один и тот же тип продукции, выпускаемой миллионными сериями, и любая перестройка цикла – это, как говорят евреи, “гевалт!”. Где еще, пожалуй, можно видеть некое подобие роботов – это простейшие манипуляторы, предназначенные для перекладывания деталей с одного конвейера на другой. Что же до остального, то, например, навскидку: мне было бы трудно представить себе робота, который может пошить обычного, примитивного Teddy Bear. А такие товары составляют 90% рынка, и их ассортимент только расширяется. Причем ладно, допустим, вам удалось с помощью роботов изготовить партию из сотни мишек стоимостью по доллару каждый. А дальше вы получили заказ на сотню кукол Барби, примерно по такой же цене. И что вы будете делать? Под каждую партию грошового товара покупать робота, стоящего миллионы долларов? Come on, господа!

Так стоит ли непонятно ради чего, ради каких-то эфемерных, романтических, псевдонаучных метаний “отдельно взятых” прибацанных энтузиастов городить огород, лишать работы миллионы людей и в связи с этим получать кучу социальных проблем? Хотел бы подчеркнуть, что я вовсе не против роботов, а даже очень за. Для них есть множество прекрасных применений в самых разных областях жизни и в первую очередь – в военном деле и других опасных для человека условиях. Даже в медицине сложнейший робот-манипулятор (и – не обольщайтесь, господа – непомерно дорогой) потихоньку становится весьма ценным ассистентом хирурга (именно ассистентом, но никак не заменой!), как это мнится сегодня чрезмерно перевозбужденным романтикам от искусственного интеллекта. И, кто бы сомневался, столь внушительные усилия и затраты, конечно же, делаются под флагом спасения вашей одной, единственной и неповторимой человеческой жизни, которая, по определению, у нас бесценна. Особенно в свете всего вышесказанного.

Но сфера производства, к тому же прочно завязанная на сферу социальную, это такая область, где применение роботов, вопреки ожиданиям, оказалось делом малоэффективным. Однако все эти скучные факты проходят как-то мимо воспаленного воображения наших “глобализаторов”. Надежда всегда умирает последней. Что касается демагогических рассуждений о неизбежном и даже практически уже состоявшемся вытеснении роботами человека из производственного цикла (что по умолчанию означает, не более и не менее, как – в не столь уж далекой перспективе – и из самой жизни), чтобы тщательно закамуфлировать тихую и элегантную рокировку рабочих мест методом переноса их в страны третьего мира, то розыгрыш этой жульнической карты вкупе с идеей глобализации принес блестящие плоды.То есть, как говорится: если бы роботов не было, то их следовало бы выдумать. На наших глазах простенькая литературная фантазия, к тому же высказанная черт знает когда – в конце XIX века – каким-то третьестепенным писакой, превратилась в грозное социальное оружие, бомбу, по своей мощности вполне сравнимую с ядерной. Однако неискушенный в коварстве и горестях мира сущего юный “пипл” “схавал” ее на лету, не поперхнувшись и не дав себе труда задуматься о том, какую вивисекцию над ним проделали. Получив образование на деньги своих тяжко работающих “предков”, совершенно не ведающих, какую такую пургу несут их чадам с кафедры их отвязные пастыри невнятной половой принадлежности (а нормальных, вменяемых профессоров нынче не сыщешь и днем с огнем: их как бы невзначай, аккуратно выкорчевали с корнем из педагогического поля), они в своей святой наивности готовы поверить любому болтуну и ловцу их невинных душ. Совершенно не заморачиваясь тем, какую судьбу им пророчат их не ведающие, что творят, “властители дум”. А что на свете может сравниться с удовольствием бросить в лицо человеку, дерзнувшему усомниться в пользе подобных лихих игрищ судьбами миллионов человеческих особей: “Ты шо, такая-сякая морда (подставьте нужное определение), против технического прогресса? Ах ты луддит недорезанный!”. И, как было сказано в нынче слегка подзабытых строчках и совсем по другому поводу: “И потекли людские толпы, неся знамена впереди…”. Куда потекли? А неважно. Главное, чтобы дружно, в ногу, стройными рядами, красиво, с песней и со знаменами впереди. Хоть и к обрыву… Да и хрен с ними. Хе, хе… Сами, батенька, напросились.

P.S. Меня много и азартно критиковали за то, что я приписываю Трампу достоинства, которыми он не обладает, и цели, к которым он вовсе не стремится. Более того – даже и намерения его при вступлении в гонку за пост президента трактуются как узко утилитарные и направленные всего лишь на то, чтобы поддержать и укрепить свой личный бизнес. У меня нет ни малейшего желания обсуждать тему профпригодности Трампа к выполнению обязанностей президента. Я считаю, что дело вовсе не в нем. Трамп попросту оказался в нужное время и в нужном месте. У меня есть ощущение (и я был бы рад ошибиться), что избрание Трампа – это очень прозрачное предупреждение, возможно, даже последнее предупреждение в рамках закона, американскому истеблишменту, что американский народ устал и что всевозможные забавы с партийными склоками, с позорными импичментами, с идиотской политкорректностью, с болтовней об абортах, с голубыми платьями, с гендерной чехардой, с целующимися волосатыми мужиками на парадах гордости, с однополыми браками, с правами агрессивных меньшинств любой направленности, с беспределом окончательно сорвавшихся с цепи митушек, с открытыми границами, с правами нелегалов, с незаконными городами-убежищами, с болтовней о неизбывной вине бэби-бумеров перед молодым поколением и тотальной вине белого человека перед остальным человечеством вообще, с припадочными, подсадными дурочками у ооновского микрофона с их заученными страшными сказками про климатический Холокост – это вовсе не то, чего он ждет от общества и государства. Любому непредвзятому наблюдателю видно: напряжение в американском обществе нарастает. Эти следующие друг за другом и только кажущиеся или стыдливо выдаваемые за немотивированные массовые расстрелы, производимые людьми с неустойчивой психикой, эти горы оружия в частных руках, эти убийства полицейских, эта практически ставшая ежедневной стрельба в школах, отражающая нарастающее неблагополучие в семьях, эти постоянные досужие разговоры об отделении штатов – все это вовсе не случайные, несвязанные друг с другом события, а звенья одной цепи. Это грозные признаки все нарастающей в стране войны – войны нервов. “Верхи” пока что могут, а “низы” пока что хотят. Но как долго это неустойчивое равновесие продлится, не ведает никто. И кто первым бросит спичку в этот тлеющий костер – тем более. Но необходимость услышать этот нарастающий подземный гул, предвестник близкого катаклизма, и назвать вещи своими именами назрела давно. Жаль только, что господа демократы, тесно сплоченные патологической ненавистью к Трампу за то, что он пригрозил “осушить вашингтонское болото”, и впрямь населенное толпами безответственных политиканов в компании с “говорящими головами” из насквозь прогнивших средств массовой информации, до отвала кормящих обывателя дешевыми сплетнями и фейковыми новостями, этого напрочь не хотят видеть и понимать. Наверно, у них какой-то другой народ, другой “демос”, именем которого они себя гордо называют и от имени которого они якобы выступают.

И если 45-му президенту США, пусть даже персонально и не соответствующему непомерно высоким запросам американского истеблишмента (а врун, болтун и хохотун Обама, он-то им как раз более чем соответствовал), но первым из американских президентов, подобно безвестному участнику шахматного матча против короля жуликов Остапа Бендера, возмущенно воскликнувшему: “У меня все ходы записаны!”, удастся, работая со связанными руками и в условиях неслыханной в истории Америки травли, хотя бы частично выполнить те обещания, которые он дал народу при вступлении в должность, то он по праву займет почетное место в американской и мировой истории.

Виктор Броштейн

KontinentUSA