Как наше слово отзовется

Алексей Наксен

Я люблю нашу страну. И люблю давно, задолго до прибытия в Америку. С раннего детства.

Моя бабушка, Галина Ильинична, пекла изумительное печенье, самое вкусное в мире. Я знал это тогда, уверен в этом и сейчас. Готовые румяные коржики она складывала в большую жестяную банку с надписями на непонятном языке. Чуть позднее, когда уже в пятом классе начали учить английский язык, взял словарь и разобрался. На банке была написано: Dry milk, т.е. Сухое молоко. А еще на банке были изображены два скрещенных флажка: один, хорошо мне знакомый, красный, советский, и второй, красивый, звездно-полосатый. Как бабушка мне объяснила – американский.

Дед работал в литейном цехе ХПЗ, Харьковского паровозостроительного завода. Завод не столько выпускал паровозы, как танки, знаменитые тридцать-четверки. В начале войны завод был эвакуирован в Нижний Тагил, где строил танки в огромном количестве. Все для фронта, все для победы. Деду, как работнику вредного производства, было положено молоко. Вначале, конечно, никакого молока не было, а потом пришло американское, сухое. Это молоко, да еще яичный порошок помогли им выжить. Впрочем, как и многим-многим советским людям…

Бабушка хранила эту банку как память о тех временах. Да и банка была очень качественно сделана. Нигде краска не облупилась, нигде не было даже точечки ржавчины. А если добавить каким замечательным содержимым она наполнялась по праздникам, то можно представить, что и мне эта банка тоже была дорога. Так у меня появились очень положительные, даже вкусные, ассоциации, связанные с американским флагом.

В какой-то момент Америка стала для чем-то вроде идеала, моей мечтой. Пришло время… и мечта сбылась. Я живу в Нью-Йорке вот уже 30 лет. Даже чуть больше. Мой город, моя страна. Другой себе не представляю.

Поэтому все то, что происходит сейчас у нас – прежде всего, разлад в обществе,— для меня очень и очень тревожно.

Тревожно и для очень многих американцев. Сенатор Митт Ромни посчитал для себя критически важным выступить в такой момент с предупреждением ко всем политическим силам. В частности, он сказал: «Эти бешеные атаки провоцируют распространителей теорий заговора и ненавистников, которые делают небольшой и предсказуемый шаг от несдержанного слова к опасным действиям. Мир наблюдает за Америкой с огромным ужасом, но что более важно, за этим наблюдают и наши дети. Многие американцы боятся за нашу страну – настолько разобщенную, обозлeнную и cклонную к наcилию».

«Пора снизить накал, – резюмировал Ромни. – Лидеры должны смягчить тон. Лидеры наверху и лидеры любого рода: родители, боссы, журналисты, обозреватели, профессора, руководители профсоюзов – все. Наращивание гнева приведет к тому, что мы окажемся в очень плохом месте. Ни один здравомыслящий человек не может этого хотеть».

Несомненно, риторика политической борьба зашла слишком далеко, в пылу полемики утрачена способность видеть вещи такими, как они есть. Попытаемся восстановить утраченное. Уже давно в русской культуре стали крылатыми строчки поэта Тютчева:

«Нам не дано предугадать,
Как слово наше отзовется…»

Во многом это верно, но… есть одно «но». Эти строчки не относятся к политической борьбе. Политики, общественные деятели, литераторы, журналисты точно знают как отзовутся их слова, в особенности, произнесенные с высокой трибуны. Поэтому на этом уровне очень важно избегать любых искажений информации, я уж не говорю о сознательной лжи, обмане, фальсификациях – это само собой разумеется.

А именно это и происходит зачастую в полемическом задоре.

Я помню как в 2004 – 2005 годах демонстранты, протестующие против войны в Ираке, несли плакаты, изображавшие президента Буша в черном эсэсовском мундире, украшенном черепом с костями. Им казалось, что так сильнее, убедительнее будет представлена их точка зрения. Не важно, что это ничего общего не имело с действительностью, не важно, что это не просто утрировало, но принципиально ложно в тот момент представляло позицию администрации США, не важно, что это попросту оскорбляло не только конкретного президента, но и страну в целом. Все не важно, главное донести свое мнение до большинства американцев. К счастью, в те времена это не оказало существенного воздействия на умонастроения жителей страны. Джордж Буш-младший во время своего президентства допустил много ошибок, и достаточно серьезных, но человеком он был симпатичным, совершенно не злобивым, обладавшим хорошим чувством юмора. Эсэсовец и Буш? Не-а, никак не клеилось.

Помнится как чуть позднее, в 2009 году появились изображения президента Обамы в буденовке со звездой. Посыл был ясен – социалист Обама строит коммунизм в Америке. Абсолютная ложь, ничего общего не имевшая с действительностью. Как и обещал в ходе избирательной компании, Барак Обама провел реформу страхового здравоохранения. За основу своего плана, названного АСА, он взял проект, подготовленный еще в начале 1990-х консервативным мозговым трестом “Heritage Foundation” (Фонд наследия). Под руководством вице-президента Стюарта Батлера был разработан план реформирования американского здравоохранения, основанный на принципах рыночной экономики.

Впервые этот проект увидел жизнь в 2006 году в Массачусетсе. Инициатором его внедрения был губернатор-республиканец Митт Ромни. Свой план Ромни назвал “Commonwealth Care”. Он включал индивидуальный мандат (обязанность совершеннолетнего жителя штата иметь медстраховку), биржу частных страховых планов (Health Connector), требования по обязательному набору услуг для страховок, единый стандартный план, названный  “Commonwealth Care Basic”, субсидии для тех, чьи доходы не позволяли оплатить страховку и штрафы для не обзаведшихся страховкой.

Эти все компоненты стали основой для реформы Обамы. То, что она базировалась на консервативных, а не либеральных принципах никакого значения – судя по всему – для Обамы не имело. Даже наоборот. Главное – успех. Реалистичный прагматик, бессовестный оппортунист, расчетливый циник – это все литература. Ведь победителей не судят, правда? На Капитолийском холме успех будет гарантирован двухпартийным единством в обсуждении и принятии реформы. Демократы проголосуют «за» – в силу автоматически-рефлекторной поддержки своего президента. Республиканцы проголосуют «за» – они просто не смогут иначе, это же их родная, консервативная реформа. Примерно так – точнее узнаем из будущих мемуаров – мог бы рассуждать очередной претендент на место в американской истории. Ну что же, в этом была своя логика… Но искать в этом социализм? Увольте.

Ошибаетесь. Для авторов идеи о том, что Барак Обама – социалист, это не имело никакого значения. Публично сказать, что Обама нам не по душе потому, что он черный, в то время уже было невозможно. За последние 50-60 лет Америка очень изменилась. Слово расист стало восприниматься как оскорбление. Хорошо, тогда пусть Барак будет социалистом, врагом свободного предпринимательства. Да и вообще, всяческих свобод в Америке. Тут же нет расового компонента, верно?

А теперь ярлык «социалист»  упорно пытаются приклеить к Джо Байдену. Но он не прилипает. Почему? В политике Байден уже 47 лет и все эти годы пользовался репутацией то ли центриста, то ли консервативного демократа. Именно поэтому в ходе демократических дебатов он подвергался критике со стороны своих более «прогрессивных» однопартийцев.

Например, Камала Хэррис упрекала его за то, что он выступал против политики «басинга» и дружил с сенааторами—республиканцами, противниками перевозки автобусами чернокожих детей в белые школы. А басинг был иконой для демократов.

А еще Байдена постоянно критиковали за его законопроект The Violent Crime Control and Law Enforcement Act, который вскоре окрестили как The Crime Bill. Президент Клинтон подписал его 13 сентября 1994. Это был эпохальный закон, давший американским правоохранителям все необходимые инструменты для наведения порядка в стране, прежде всего, на улицах главных городов.

Закон выделил финансирование для найма 100 тысяч новых офицеров полиции и строительства новых тюрем, ввел запрет на штурмовые винтовки, значительно расширил применение смертной казни, потребовал регистрации секс-преступников, ввел положение об обязательном пожизненном заключении после третьего преступления федерального уровня (Three Strikes and You’re Out), и многое другое.

В относительно короткое время американским правоохранителям удалось очистить городские улицы от самых опасных преступников. Уровень преступности начал заметно снижаться. При этом значительная часть нового пополнения тюрем пришлась на афроамериканцев и представителей других меньшинств. Уже многим позднее, во время текущей избирательной компании, черные активисты пеняли Джо Байдену на то, что благодаря его закону миллионы молодых афроамериканцев оказались за решеткой. С какой точки не посмотри, этот закон был продуктом консервативной идеологии.

Кстати, можно увидеть определенную иронию в том, что недавний указ о реформе полиции (16 июня) подписал президент-республиканец. В частности, документ предполагал создание базы данных для отслеживания неправомерных действий со стороны полицейских, а также использование федеральных грантов для поощрения отделений полиции за их соответствие стандартам, связанным с применением силы при задержании. Это вполне либеральные идеи, поэтому указ был с одобрением встречен в среде афроамериканцев, полагавших, что они несправедливо страдают от избыточной жестокости полиции.

Если представить себе условную лево-правую шкалу, то законопроект Байдена будет справа от центра, а указ Трампа – слева. Означает ли это, что Байден превратился в последовательного консерватора, а Трамп – в идейного либерала? Нет, конечно. Просто мы лишний убедились, сколь фальшивы все ярлыки. Каждая конкретная ситуация нуждается в индивидуальном подходе и честном рассмотрении.

Далее, а что означает понятие «социалист»? Кто-нибудь из тех, кто столь вольно оперирует этим термином, задумывался о его смысле? Похоже, что нет. Но мы попробуем – в историческом контексте.

Итак, все множество политических течений и взглядов XX века можно объединить в четыре макроидеологии: либерализм, консерватизм, социализм и фашизм. Для начала заметим, что вопреки избитому тезису, будто «фашизм был в Италии, а в Германии был нацизм, это разные явления», в науке господствует другой взгляд. Итальянский фашизм, немецкий нацизм и подобные тенденции большинством ученых, исследующих эти темы, относится к одному типу общественно-политических движений, который часто называют фашизмом в широком смысле (generic fascism).

Далее, ключем к определению места этих идеологий на лево-правой школе служит их отношение к частной собственности или собственности на средства производства. Социализм со времен Карла Маркс считает частную собственность самым большим общественным злом, поэтому в социалистической доктрине нет места для частной собственности. Ее заменили иные формы. Например, в Советском Союзе, стране победившего социализма, была общенародная собственность, кооперативно-колхозная и кустарная. Была еще и личная, но это не имело отношения к владению средствами производства.

Поэтому социализм безусловно левая идея и поместим социализм слева от центра. Именно там его место и с этим никто не спорит. В свою очередь, либерализм, консерватизм и фашизм не просто признают частную собственность, а считают ее фундаментальной в устройстве общества. Конечно, тут есть свои отличия, но в целом это так. Таким образом, эти три идеология находятся справа от условного центра. Причем, либерализм наиболее близок к центру.

Итак, левые и правые. Для демократии это привычное и нормальное распределение политических сил. При всех различиях их объединяет признание конституционных норм, ведение политической борьбы в рамках определенных правил. С этим просто. Сложнее с крайне левыми и крайне правыми. Их еще называют ультралевыми и ультраправыми. Но суть не в названии, а в отношении к конституционному строю. И те, и другие полагают, что своих целей они могут достичь только выходя за пределы, очерченные конституцией, выходя за пределы демократического устройства общества. Главным инструментом достижения своих политических целей они видят насилие. В форме революций, госпереворотов, не суть важно. С помощью насилия они собираются строить новые общества. И строили. Примеров этого предостаточно.

Для российских большевиков, т.е. ультралевых, насилие было универсальным инструментом в построении социализма. С помощью насилия они и пришли к власти в 1917 году. А традиционные российские социалисты во главе с Плехановым были категорически против насилия и осуждали революцию, за что со временем и поплатились.

Для немецких национал-социалистов, т.е. ультраправых, насилие было необходимо для создания расово-чистого третьего рейха. Но в отличие от большевиков, к власти они пришли в результате выборов. Демократический декорум был соблюден, но демократия вскоре была уничтожена. Все политические противники нацистов в скором времени оказались в концлагерях. Включая даже священников. Для них в Дахау был отведен специальный барак, который сохранили для истории. В мае 2008 года я там был… на экскурсии. Никогда не забуду тех чувств, что охватили меня в то время. Но это небольшое лирическое отступление. Вернемся к делу.

Итак,чтобы записать демократов Джо Байдена и Камалу Харрис в социалисты, надо, как минимум, найти их призывы к отмене частной собственности на средства производства в наших старых, добрых Cоединенных Штатах. Да, и еще, агитировали за построение социализма на американской земле. Ну допустим, частная собственность, средства производства – звучит слишком научно, даже заумно. А если попроще, что сам-то старина Джо о себе говорит? Бёрни Сандерс, например, заявляет, что он «демократический социалист». Гугл пришел на помощь. Из самого недавнего: 22 сентября Байден сказал, что он победил социалиста – имея в ввиду Сандерса. 7 октября в ходе Таухолла старина Байден ответил, что он не более социалист или коммунист, чем Дональд Трамп. Ну и все в таком же духе.

Почему сейчас эти фальсивикации не просто ложны, но опасны? Ведь в течение многих и многих лет недомолвки, преувеличения, даже откровенные фальсификации присутствовали в американской – да и любой другой – политической борьбе и ничего, выборы приходили и уходили, никаких особых потрясений не было. Но сейчас ситуация в стране изменилась, и не в лучшую сторону. Оживились те силы, которые традиционно относились к маргинальным, для которых насилие – желанный способ достижения своих целей.

«7 октября ФБР и полиция штата Мичиган арестовали шесть человек, которым федеральные власти предъявили обвинения в сговоре с целью похищения губернатора Уитмер”, – заявил федеральный прокурор Западного округа Мичигана Эндрю Бирдж. По его словам, “Адам Фокс, Берри Крофт, Тай Гарбин, Калеб Фрэнкс, Дэниел Харрис, Брэндон Касерта планировали похитить Уитмер из ее загородного дома” перед президентскими выборами в США, запланированными на 3 ноября.

В свою очередь, генпрокурор штата Мичиган Дана Нессел сообщила, что семь человек, связанные с группировкой Wolverine Watchmen (“Стражи росомахи”, Мичиган неформально называют штатом росомах), находятся под стражей в связи с подозрением в попытке “разжечь гражданскую войну” и заговоре по похищению губернатора. Они еще обвиняются в терроризме и создании преступной группы.

Ничего подобного и близко не было в послевоенные годы. Это очень тревожное развитие событий. Наши ультраправые, а именно к ним можно отнести движение ополчения (или милиции, как хотите), реально готовились пересечь ту черту, что отделяет политическую борьбу в демократическом государстве от сползания в кровавый хаос междоусобицы и гражданской войны.

Эта принципиально новая ситуации предъявляет особые требования ко всем политикам, общественным деятелям, литераторам, журналистам – ко всем тем, кто оперирует словом. Сейчас необходима максимальная точность, предельная аккуратность для каждого пишущего человека, для каждого, у кого в руках мегафон политика.

Итак, подытожим. Джо Байден не социалист, а очень умеренный демократ, Камала Харрис не левый радикал, а сенатор с  большим стажем правоохранителя, Дональд Трамп не клоун (как в ходе дебатов его назвал Байден), а президент Соединенных Штатов. Звучит это все, признаюсь, суховато, даже банально, но зато точно. А это главное.

До выборов осталось совсем немного времени. Они должны пройти в нормальной обстановке.