Алексей Орлов
Век двадцать первый только-только вышел из младенческого возраста, но уже успел породить “одно из эпохальных ограблений в современной истории американского издательского дела” . Так назвала газета “New York Times” (24 июля 2015 г.) публикацию романа Харпер Ли “Пойди поставь сторожа”. Роман вышел в свет 14-го июля, и к этому дню издательство “HarperCollins” получило заказы на более чем три миллиона экземпляров. К сегодняшнему дню продано не менее десяти миллионов. И сколько еще будет продано!.. Издательство уже собрало многомиллионно-долларовый урожай, и жатве не видно конца.
Нет никакого секрета в происхождении золотого урожая. Его источник – Харпер Ли и ее культовый роман “Убить пересмешника”, увидевший свет в 1960 году. Автор получила Пулитцеровскую премию. С тех пор она ничего не написала, была автором одной книги. Но вот 3-го февраля прошлого года издательство “HarperCollins” оповестило мир, что найден другой роман госпожи Ли, и легко было предсказать, что за этим оповещением последует.
Миллионы жаждали прочесть книгу, героями которой были, как сообщало издательство, герои “Пересмешника”: адвокат Аттикус Финч и его дочь Джин Луиза по прозвищу Глазастик. Трудно было вообразить читателя “Пересмешника”, который не хотел бы прочитать “Сторожа”. Да что там трудно… Представить существование подобного человека было просто-напросто невозможно.
Но читателей “Пересмешника” ждало разочарование. И какое!
Фото: blogs.spectator.co.uk
Лишь один пример Уже через несколько дней после публикации “Сторожа” книжный магазин “Brilliant Books” , что в городе Траверс-Сити (штат Мичиган), оповестил своих постоянных покупателей, что вернет им деньги, уплаченные за покупку. “Окровенная эксплуатация как любителей литературы, так и любимого всеми ‘Пересмешника'”, – говорилось о новинке на сайте этого магазина…
Сегодня я все еще жду хотя бы одной положительной рецензии на эту книгу. До сих пор всезнающий “Google” ни об одной такой не сообщил. Отрицательных же – море… Но вот что интересно: редкие рецензенты обращают внимание на литературные качества романа. Рецензенты рассматривают почти исключительно политические проблемы. Они пишут о расовой терпимости Аттикуса Финча в середине 30-х годов ХХ века – времени действия “Пересмешника”, и о его расовой нетерпимости в середине 50-х годов – времени действия “Сторожа”. Каждый рецензент напоминает о защите адвокатом Финчем в суде негра, обвиненного в изнасиловании белой – это одна из главных тем “Пересмешника”; и едва ли не каждый напоминает об “Оскаре”, полученном Грегори Пеком за исполнение роли Финча.
Аттикус Финч середины 30-х стал героем нескольких поколений американцев. Родители называли его именем своих детей, и за последние полвека в Америке родились десятки тысяч Аттикусов (около 6700 только в первом десятилетии ХХI века, по данным администрации Social Security).
В 30-е годы Финч был, как принято считать, нетипичным белым адвокатом в Алабаме – сердце сегрегированного Юга. Но вот в 50-е годы стал типичным. В “Пересмешнике” он защищает в суде негра. В “Стороже” заявляет дочери – теперь уже не шестилетнему Глазастику, а взрослой Джин Луизе: “Ты хочешь, чтобы негров привозили в наши школы, церкви, театры? Ты хочешь их в нашем мире?”
72-летний Финч возмущен решением Верховного суда, признавшего антиконституционной сегрегацию в школах… Но возмущался ли бы подобным решением Финч, которому – читаем в “Пересмешнике” – “было под пятьдесят”?
Читайте также: Умерла автор романа «Убить пересмешника» Харпер Ли
Прежде, чем ответить на этот вопрос, я хочу вернуться еще раз к вопросу, почему рецензенты не пишут о литературных качествах романа “Пойди поставь сторожа”. Как-никак, но “Сторож” – это все-таки не политический трактат, а художественное произведение… Впрочем, некоторые пишут.
“Сказать прямо, так новая книга – это вереница штампов”, – читаем Адама Гопника в журнале “New Yorker” (27 июля 2015 года)… “Если бы ‘Пересмешник’ не существовал, эта книга никогда не была бы напечатана”, – не сомневается он, и с ним невозможно не согласиться. Потому что “Пойди поставь сторожа” – просто-напросто плохая литература. Пло-ха-я. И нет ничего удивительного, что это произведение было отвергнуто. Тереза фон Хохофф (ее принято называть Тэй Хохофф), редактор ныне не существующего издательства”J.B.Lippincott”, посоветовала начинающей 31-летней писательнице положить уже написанное в дальний ящик. Редактору, однако, понравились главы о детстве героини, и она предложила автору сконцентрировать внимание на этом. И после долгих – трехлетних – мучений родился “Пересмешник”.
Итак, в 1957 году “Сторож” был отправлен в архив и пролежал там до…
Если мы поверим Тоне Картер, которая является ныне опекуном имущества Харпер Ли, то она узнала о существовании рукописи “Сторожа” только летом прошлого года, о чем и рассказала в статье “Как я нашла рукопись Харпер Ли” (“Wall Street Journal”, 12 июля. 2015). Но согласно сведениям газеты “New York Times” (24-го июля), госпожа Картер знала о рукописи “Сторожа” еще в 2011 году.
Кому верить: госпоже Картер или “New York Times”? Конечно, не госпоже Картер. И вот почему.
В наибольшем финансовом выигрыше от публикации “Сторожа” оказалось издательство “HarperCollins”, которое является частью всемирной издательской империи Руперта Мердока, в которую входит и газета “Wall Street Jornal”, напечатавшая статью Картер. Эта же газета напечатала накануне выхода романа из печати главу из книги – своего его рекламу романа… А принадлежащая Мердоку газета “New York Post” за два дня до выхода книги статью с призывом “Читайте ‘Сторожа’!”
Cопоставляя эти факты, легко заключить, что Картер, опекун имущества Харпер Ли, сознательно вводит нас в заблуждение о времени обнаружения романа “Пойди поставь сторожа”. У нее есть для этого причина.
Долгое время – десятилетия и десятилетия – опекуном имущества Харпер Ли была ее старшая сестра Алис, юрист по образованию. Тоня Картер работала в юридической фирме Алис. В ноябре 2014-го года старшая сестра писательницы скончалась, ей было 103 года. Она отошла от дел незадолго до смерти, и, разумеется, знала, о написанном млашей сестрой романе; не исключено, что и читала его. Не трудно предположить, что Алис Ли была против издания романа, исполняя таким образом волю младшей сестры. Но вот Алис Ли умерла, и госпожа Картер, сменившая ее как опекун Харпер Ли, решила, что появилась возможность (я буду прямолинейно груб) кое-что заработать. И завертелось колесо.
Когда было принято решение об издании “Сторожа”, от имени Харпер Ли выпустили заявление, одобряющее публикацию. Но 89-летняя Ли жила в старческом доме. У нее ослабели зрение и слух. Журналистов к ней не допускали. Связь писательницы с прессой осуществляла Тоня Картер, называющая себя “подругой” Харпер Ли.
На банковский счет престарелой писательницы перечислены миллионы. Но ей это было совершенно безразлично. Она не имела, конечно, понятия, что с выходом в свет “Сторожа” любимый миллионами Аттикус Финч (прообраз ее отца) превратился в глазах читателей из положительного героя в отрицательного. Допустила ли бы она это, будучи в здравом уме? Ответ на этот вопрос мы уже никогда не получим.
Фото: www.usatoday.com
Ну, а теперь пора ответить на вопрос, действительно ли взгляды Аттикуса Финча кардинально изменились за двадцать лет – с средины 30-х годов, времени действия “Пересмешника”, до середины 50-х, времени действия “Сторожа”?
Рэндолл Кеннеди, профессор права юридической школы Гарвардского университета, напомнил в “New York Times” (14 июля 2015 ) о давно забытой – а многим неизвестной (в том числе и мне) – статье Монро Фридмана, напечатанной в 1992 году в журнале “Legal Times”, предназначенном исключительно для юристов. Фридман, ныне покойный, один из лучших правоведов ХХ века, писал, что юристы не должны видеть в герое “Персмешника” Аттикусе Финче образец для подражания. Он писал о Финче как о нечестном юристе, как о расисте… Статья Фридмана вызвала поток критики со стороны практикующих юристов. Многие писали, что избрали юриспруденцию своей профессией благодаря герою “Пересмешника”. Были в числе возмущенных юристы, которых родители назвали именем героя романа Харпер Ли.
Я не юрист и не могу выступать судьей в споре Фридмана, в то время декана юридической школы Университета Хофстра, с коллегами-правоведами, но я приведу несколько примеров из статьи Фридмана, о которых напомнил профессор Кеннеди.
Итак, мы знаем, что адвокат Аттикус Финч, которому было в середине 30-х годов “под пятьдсят”, защищал в суде обвиненного в изнасиловании негра Тома Робинсона и едва ли не все белое население города Мейкомб (так писательница назвала свой родной Монровиль, где живет и сегодня) не скрывало возмущение. Но Фридман обращает внимание на то, что Финч взялся защищать Робинсона не по своей воле.
“Я надеялся, что мне никогда не придется вести такое дело, но Джон Тейлор прямо указал на меня”, – эти слова героя “Пересмешника” напоминает Фридман, подчеркивая: Финч выполнял требование судьи Тейлора…
И Фридман напоминает, конечно, об отношении адвоката Финча к ку-клукс-клановцам, которые угрожали ему.
Джим, сын Финча, спрашивает отца:
“– Они хотели с тобой расправиться?
— Нет, сын, это наши друзья.
— Это не… не шайка? — Джим смотрел исподлобья.
Аттикус хотел сдержать улыбку, но не сумел.
— Нет, у нас в Мейкомбе не бывает разъяренной топпы и прочих глупостей. Я никогда не слыхал, чтобы у нас свирепствовали банды… Давно уже, примерно в девятьсот двадцатом, тут существовал ку-клукс-клан, но это была по преимуществу организация политическая…” (перевод Н.Галь и Р.Райт-Ковалевой).
Если бы герой “Пересмешника” говорил сыну о первом ку-клукс-клане, родившимся после Гражданской войны в 1865 году и прекратившим существование во второй половине 70-х годов XIX века, то можно было бы, на мой взгляд, говорить об этой организации как о политической. Она была создана для борьбы с оккупантами-северянами. Но второй ку-клукс-клан, родившийся в начале второго десятилетия ХХ вка, был бандитской расистской организацией, жертвами которой были негры, евреи, католики… И вот в такой организации были, оказывается, “друзья” Аттикуса Финча…
Герой “Сторожа” не хотел видеть негров в “наших школах, церквях, театрах”. Полагаю, что и герой “Пересмешника” не хотел бы видеть своих детей рядом с неграми ни в школе, ни в церкви, ни в театре. Но если бы героя “Сторожа” городской судья попросил защищать негра в суде, то вряд ли получил бы отказ…
Однако мы обсуждаем все-таки не политические трактаты, а художественные произведения, и явление читающей публике “Сторожа” грозит автору “Пересмешника” литературными неприятностями.
Когда роман “Убить пересмешника” увидел свет, начались разговоры, что к его написанию приложил руку Трумэн Капоте. Харпер Ли и Капоте были друзьями с детства. Трумэн фигурирует в “Пересмешнике” под именем Дилл. Харпер выведена под именем Айдабела Томпкинс в романе Капоте “Другие города, другие комнаты”.
В 1960 году, когда “Пересмешник” вышел из печати, Ли была никому не известным автором. Капоте был известен и в Америке, и за ее пределами; двумя годами ранее вышел в свет его роман “Завтрак у Тиффани”.
Дальше разговоров об “участии” Капоте в сочинении “Пересмешника” дело так и не пошло. По целому ряду причин. Одна из них связана с личностью Капоте. Он никогда не упускал возможности быть на виду. Даже своей нетрадиционной сексуальной ориентацией он размахивал как победным знаменем. И случись ему приложить руку к сочинению романа, получившего Пулитцеровскую премиею, об этом немедленно узнал бы весь мир… Но доподлинно известно, что руку к написанию “Пересмешника” приложила Тэй Хохофф, редактор романа.
Какова роль – и доля! – Хохофф в создании “Пересмешника”? Хохофф умерла в 1974 году. Вот что она говорила о работе с Харпер Ли: “Когда она не соглашалась с моими предложениями, мы это обсуждали, иногда часами. Иногда она склонялась к тому, как я думаю, иногда я соглашалась с нею, а иногда наши дискуссии открывали совершенно новые горизонты”.
Ограничилась ли, однако, роль Хохофф предложениями, обсуждениями, дискуссиями? Ограничилась ли ее доля в создании “Пересмешника” редакторской правкой?
До публикации “Сторожа” об этом можно было только гадать. Теперь наступило время анализа – сравнения словаря автора романа “Убить пересмешника” со словарем автора романа “Пойди поставь сторожа”, к которому рука редактора вообще не прикасалась.
62-летняя Тереза Нанн, внучка редактора Тэй Хохофф, названная в честь бабушки, сказала английской газете “Telegraph” (13 июля 2015), что ее бабушка ужаснулась бы, узнав о решении публиковать “Пойди поставь сторожа” без какого-либо участия редактора.
Лингвисты уже занимаются сравнением текстов “Пересмешника” и “Сторожа”. Какой будет реакция читателей, рецензентов, литературных критиков, авторов будущих исследований двух романов Харпер Ли, если обнаружится, что Тэй Хохофф в рождении “Пересмешника” принадлежала гораздо большая роль, чем положено редактору?
Возможно ли требование (в судебном порядке) считать автором не только Ли, но и Хохофф?
Читайте также: Умерла автор романа «Убить пересмешника» Харпер Ли
Be the first to comment on "Литературная афера века"