Беги, Марина, беги

Марина Соколовская

Я почти год отработала на Брайтон-бич продавцом, да, так получилось. Опыт бесценный, скажу я вам, главное, что вынесла – учи, Марина, язык, учи и вали отсюда, с Брайтона, в Америку, чтобы больше никогда, ни-ког-да!
Наблюдать за местными – это то еще удовольствие, потому что Брайтон – это зоопарк, цирк, плохой сериал и театр одного актера одновременно, уж простите )
Правда, достаточно долго этого самого удовольствия я прочувствовать не могла, скрывать не буду – истинные брайтонцы бесили меня дико: потратят 15 долларов и хотят, чтобы мы им за это всем магазином гопака сплясали и желательно еще и в подобающих для этого костюмах, но это частность.
А в целом, на 85% тамошняя публика это люди, для которых официант, doorman, продавец… – не люди, а обслуживающий персонал, который нуждается в пинках, тычках и подзатыльниках – не в прямом смысле, конечно, то есть, налицо совковый комплекс вахтера – сами-то покупатели редко были людьми, сделавшими карьеру, чаще они были теми, кто присматривал за стариками, официантами, тоже продавцами, вот и приходили вымещать )) Постепенно я стала брать их всех под карандаш и наслаждаться общением с самыми даже неприглядными покупателями.
Нашла вот свои записи про это, а там бесценный пример в тему )
На Брайтоне есть свои сумасшедшие – местные их знают
Понятия не имею как сейчас – из магазина меня уволили почти три года назад, но в мою бытность там продавцом, пожалуй, самым колоритным персонажем среди брайтонских сумасшедших была одна дама – приличного, но неопределенного возраста, очень маленькая и худенькая, всегда безумно накрашенная – помаду только ярко-красного цвета, например, она наносила жирным слоем не только на губы, но и вокруг рта, также безумно и кричаще одетая – яркие тюрбаны, много, очень много всевозможных украшений…
Она любила звонить кому-то из телефона-автомата, что был напротив нашего магазина
то есть, она делала вид, что звонит – снимала трубку, но никогда не набирала номер и не опускала монету в прорезь, а просто сразу начинала говорить. Очень красиво на великолепном русском языке – я специально выходила на улицу послушать – всегда о любви и всегда драматично. Я заслушивалась ее монологами:
– Ты, ты, ты думаешь, что мог просто так оставить меня? Не сказав ни слова, не дав мне понять, что именно между нами было не так, ты мог просто уйти, а теперь вот также легко можешь вернуться обратно? Что ты думаешь о себе? Да никакая любовь, даже моя, даже моя, мой друг!!! Не простит такой подлости! Забудь меня, забудь! Не смей даже надеяться на мое прощение!!! – кричала она и вешала трубку.

Случайные посетители Брайтона, не знающие старушку, в почтении оглядывались, a сумасшедшая тут же снимала трубку опять – але, да, я получила твое письмо, ты не поверишь, ты не поверишь!!! Я перечитала его сто, нет, наверное, двести раз, я так и уснула с ним в руке, а проснулась и поняла, что мое лицо мокрое от слез… Что же мы натворили? Нет, что же мы натворили????? Почему, нет, почему??? Мы так обошлись с нами, со своими чувствами??? – крик женщины, лишившейся любви всей своей жизни, перекрывал звук поезда метро, открытая ветка которого проходила прямо у нее над головой, наглые брайтонские голуби, едва заслышав ее, пытались летать.
Не помню почему, но однажды мой коллега Паша решил поговорить с этой дамой. Возможно, просто он был на улице в тот момент, когда она шла к телефону, чтобы вновь пообщаться с гудками о любви. Паша задал ей пару вопросов, в том числе, чем она занималась на родине в СССР. Тут надо уточнить, что добиться от нее внятных ответов было невозможно, нет, не так, как в монологах этой дамы – невозможно!!!  Но услышав вопрос о предыдущем месте работы, дама подняла на Пашу глаза и, пристально глядя ему в глаза, очень четко и здраво сказала – я заведовала сектором полит.информации и пропаганды
заведовала, кстати, в какой-то крупной конторе.
Такой политрук, но в мирной жизнию
Пропагандист в бусиках.
И все у нее было ок в той жизни, сын, например, муж, работа вот приличнаяю
А теперь она сумасшедшая на Брайтоне.
Записная книжка навеяла, а не то, чтобы я Маркина послушала на Эхе.