Бен Хехт – пароход и человек

Бен Хехт объявил, что “стал евреем и начал смотреть на мир еврейскими глазами в 1939 году“.

Трудно поверить, что в предыдущие сорок пять лет своей жизни родившийся в еврейском гетто на манхэттенском Ист-сайде сын беженцев из царской России (он говорил, что мать и отец с Украины, его брат говорил – из Белоруссии) не смотрел на мир еврейскими глазами. Да и журналистская работа Хехта в чикагских газетах свидетельствует: он всегда интересовался евреями и еврейской темой. Но 1939 год действительно стал поворотным в его жизни. После нападения Германии на Польшу Хехт понял, что евреям грозит смертельная опасность. Он стал одним из первых – а в Америке, наверное, первым – кто предвидел Холокост.

К 1939 году Бен Хехт уже заслужил славу одного из лучших киносценаристов. Сценаристом же он стал почти случайно. Утром ноябрьского дня 1926 года Хехт все еще нежился в кровати, когда жена вручила ему принесенную почтальоном телеграмму. “Не примешь ли ты работу в кинокомпании “Парамаунт” за три сотни долларов в неделю? – спрашивал перебравшийся в Лос-Анджелес друг-журналист Херман Манкевич. – Все (дорожные) расходы оплачиваются. Триста долларов – это гроши. Здесь могут быть схвачены миллионы, а твои единственные конкуренты – идиоты. Не упусти возможность”.

Хехт не упусил. Он, как говорил Гай Юлий Цезарь, “Пришел. Увидел. Победил”. В 1927 году Хехт получил “Оскара” за первый же написанный сценарий – к фильму “Подполье”. В следующие 12 лет – до 1939-го – он был автором или соавтором не менее 50-ти сценариев, в их числе к фильмам “Дилижанс” (лучший, на мой взгляд, вестерн) и “Унесенные ветром”. Плюс к этому Хехт писал романы и пьесы, был режиссером и продюсером. Выдающийся французский кинодеятель Жак-Люк Годар, работавший, как и Хехт, в самых различных киноипостасях, назвал Хехта “гением”. “Он изобрел 80 процентов того, что сегодня использует Голливуд”, – сказал Годар в 1988 году, двадцать четыре года после смерти Хехта.

Политику Хехт считал – с чикагских времен – грязным занятием и соответственно относился к политикам. Он не изменил отношения к политикам до конца жизни. Но события в Германии после прихода к власти нацистов и нападение немцев на Польшу заставили его заняться политикой. И политическая деятельность отодвинула кинодеятельность на второй план. Хехт продолжал писать сценарии, писал, как всегда, много (восемь недель на сценарий – это была установленная им для себя норма) и, как всегда, высококлассно. Но мой сегодняшний рассказ исключительно о Хехте-политике.

Любая газета – ежедневная или еженедельная – освещает текущие события, а к прошлому обращается лишь по круглым датам. Текущие события и убедили меня рассказать о Хехте-политике. Это, во-первых, рост антисемитизма, и не только в Европе, но и у нас, в Америке. Не будет забыт расстрел антисемитом-фанатиком евреев в синагоге в Питтсбурге в октябре прошлого года.

Во-вторых, в прошлом году в Палату представителей были избраны антисемитки Ильхан Омар и Рашида Тлаиб, не скрывающие своего неприятия Государства Израиль. Омар уже не раз выступала с антисемитскими заявлениями. Однако конгрессмены-демократы – в их числе и 26 депутатов-евреев – отказались публично осудить ее.

В-третьих, в Европе и в нашей стране – особенно в университетах – развивается движение за бойкот Израиля и санкции против Израиля. Среди участников этого движения немало студентов-евреев.

В-четвертых, наконец, не могла не вызвать шок публикация в международном выпуске газеты New York Times антисемитской карикатуры, какой легко нашлось бы место в любом нацистском листке.

Итак, в 1939 году Бен Хехт “начал смотреть на мир еврейскими глазами” – принялся агитировать за вступление Соединенных Штатов в мировую войну. Трибуной для него стала нью-йоркская ежедневная газета “PM“. На ее страницах Хехт выступал против комитета “Прежде всего Америка” (America First Commitеe), который убеждал всех и вся, что американские парни не должны жертвовать собой в Европе, пусть европейцы сами разбираются в своих внутренних делах. Особенно доставалось от Хехта одному из голливудских боссов Джозефу Кеннеди, который с 1938-го по 1940-й был послом США в Лондоне и настаивал на невмешательстве Америки в войну. В январе 1941 года газета “PM” напечатала комментарий Хехта о закрытой для посторонних глаз, организованной Кеннеди встрече “с важными евреями Голливуда и Нью-Йорка”. Хехт писал: “Джо дал совет своим семитским дружкам. Он советовал им не высовываться, не привлекать к себе внимания… Ибо критика гитлеризма ответит бумерангом и повредит всем евреям”. Хехт отвергал подобные советы и клеймил Кеннеди как умиротворителя нацистов.

В августе 1941-го газета “PM” опубликовала комментарий Хехта “Когда-то они были завоевателями”. Прочитав комментарий, приехавшие в Америку из Палестины члены “Комитета по армии для евреев без гражданства и палестинских евреев” решили связаться с автором. Эта встреча превратила Хехта из агитатора в активиста борьбы евреев за создание в Палестине своего государства.

В комментарии “Когда-то они были завоевателями” Хехт описывает фотографию, сделанную на какой-то варшавской улице. Пятеро хохочущих немцев смотрят, как их командир стрижет, ради забавы, ” бакенбарды еврея, как будто бы вырывает перья из мертвой курицы”. “Молодой еврей, – пишет Хехт, – стоит, глядя прямо в отвратные глаза своего мучителя. Так стоял бы он много лет назад на трибуне в Иерусалиме, получив признание своего народа, который с гордостью смотрел на него…”

Вскоре после публикации Хехт получил телеграмму, автор которой Питер Бергсон, отрекомендовавшись членом “Комитета по армии для евреев”, писал, что “создавая еврейскую армию, мы преобразуем героический дух в героические дела”. У Хехта не было намерения создавать еврейскую армию, и он не ответил на телеграмму. Бергсон не отступил, отправил еще одну. На вторую Хехт откликнулся. Он встретился с Бергсоном в нью-йоркском ресторане 21 Сlub, существующим, замечу, по сей день. С этой встречи началось активное сотрудничество Хехта с палестинскими евреями, и это сотрудничество превратило известного всей Америке киносценариста и журналиста во врага раввина Стивен Вайза – президента Американского еврейского конгресса и руководителя Американского сионистского конгресса, то есть фактически главного еврея в стране. Вайз на корню отвергал планы бергсонистов, как называли членов группы, которую возглавлял палестинский еврей Питер Бергсон (родившийся в Литве как Хилель Кук). Вайз был сионистом, Бергсон – сионистом-ревизионистом. Хехта вряд ли беспокоила идеологическая терминология.

Разногласия сионистов-ревизионистов с сионистами были принципиальными. Их обосновал устно и письменно основатель движения сионистов-ревизионистов, родившийся в 1880 году в Одессе Владимир Жаботинский. Блестящий журналист, писавший на русском, французском, иврите и идише, он был одним из организаторов в 1903 году первого в России отряда еврейской самообороны. В том же году он стал активным участником сионистского движения – создания еврейского государства в Палестине. Когда началась Первая мировая, Жаботинский призвал сионистов сформировать еврейский легион, и этот легион участвовал в составе британской армии в освобождении Палестины от турок. После окончания войны Жаботинский был избран в состав руководства Всемирной сионистской организации, но вскоре начал конфликтовать с президентом организации Хаимом Вейцманом. В середине 20-х годов путь Жаботинского разошелся с путем Вейцмана и его сторонниками.

Будучи англофилом, живший в Манчестере Вейцман считал, что принятая в 1917 году Декларация Бальфура гарантирует создание в Палестине еврейского государства. Поэтому, считал Вейцман, евреям следует прислушиваться к мнению Британии, не раздражать английские власти в подмандатной Британии Палестине, забыть о политике и заниматься исключительно сельским хозяйством. Вейцман настаивал, чтобы в конфликтах с арабами евреи полагались на англичан. Жаботинский отвергал такую позицию. Он не верил англичанам, считал необходимым создать в Палестине политическую организацию, а в противостоянии арабам рассчитывать на еврейские военизированные отряды. Арабы, был убежден Жаботинский, никогда не смирятся с созданием еврейского государства. И Жаботинский отвергал социалистические идеи Вейцмана и сионистов, ибо, считал он, классовая борьба разрушает национальное единство евреев. Нельзя поклоняться одновременно двум богам – сионизму и социализму. Окончательный раскол сионистов-ревизионистов с сионистами произошел в 1935 голу, когда у власти в Германии были уже нацисты.

Жаботинский не сомневался, что нацисты представляют угрозу не только германским евреям, но и всем евреям в Европе. Он призывал евреев спасаться, переезжать в Палестину. Вейцман считал, что в Палестине нет места для миллионов евреев. Жаботинский так не считал. В опубликованной в 1961 году книге “Вероломство” (Perfidy) Бен Хехт цитирует того и другого.

В 1937 году Вейцман выступал с программной речью на Всемирном сионистском конгрессе и, в частности, сказал: “Англичане меня спросили, могу ли я доставить в Палестину шесть миллионов евреев, и я ответил: нет… Старики исчезнут… Они сор, экономический и моральный cор в безжалостном мире… Только молодые выживут… Они (евреи) должны согласиться с этим…”

Жаботинский не согласился. В 1938 году он заявил: “Создавать в Палестине дом для избранных или для какой-то части нашего народа – это не наша цель. Цель наших усилий – организовать систематическую массовую эвакуацию евреев из всех стран, в которых они живут”.

В марта 1939 года правительство Британии выпустило “Белую книгу” (The White Paper of 1939), которая ограничивала ежегодную еврейскую иммиграцию в Палестину 15-ю тысячами и запрещала евреям покупать землю у арабов. Вейцман не возражал. Жаботинский возразил. В апреле 1940 года он сказал в Нью-Йорке: “Переезд миллионов евреев на их землю спасет европейских евреев от истребления (extermination)… Массовая эвакуация – единственное лекарство от еврейской катастрофы”.

Повторю еще раз: Хехта не интересовали идеологические разногласия в сионистском движении. Его интересовала практическая сторона: что следует делать для оказания помощи европейским евреям. Он считал необходимым переезд евреев в Палестину и не менее необходимым вооружение евреев, которым постоянно угрожали арабы. Кроме того, он считал, что американцы – не только американские евреи – должны знать об угрозе европейским евреям. По словам Ицхака Бен-Ами, одного из бергсонистов, Хехт “мог стать голосом, который достигнет уха Америки, – голосом, свободным от политических и местнических интересов еврейского истеблишмента”. Хехт и стал таким голосом. Он взялся за сбор пожертвований “Комитету по армии для евреев без гражданства и палестинских евреев”, и уже в начале января 1942 года было собрано достаточно денег для оплаты страничной рекламы в New York Times.

“Евреи сражаются за право сражаться! – провозглашала реклама. – Первые жертвы гитлеровской агрессии… Они хотят дать отпор и мстить… ” Рекламное обращение было подписано конгрессменами, раввинами, деятелями культуры… Вскоре Хехт принялся за организацию в Голливуде и Нью-Йорке встреч бергсонистов с кинодеятелями. В конце 1942 года бергсонисты дали своей организации новое название “Чрезвычайный комитет по спасению евреев Европы”. Хехт писал статьи с призывом жертвовать, и писал сценарии представлений, сборы от которых поступали в фонд комитета.

“Мы никогда не умрем” (We Will Never Die) – так называлось шоу, дебютировавшее в Мэдисон-сквер-гарден 9 марта 1943 года, а затем показанное в Филадельфии, Бостоне, Чикаго, Лос-Анджелесе. Представления собирали десятки тысяч зрителей. Раввин Вайз и его сторонники блокировали шоу в Балтиморе. Буффало, Рочестере… Причина? Официальная еврейская община проводила свою собственную кампанию для оказания помощи евреям Европы и видела в бергсонистах не союзников, а конкурентов.

После войны отношения Хехта с официальной еврейской общиной в США обострились. Официальная поддерживала Вейцмана, считавшего, что евреи должны выполнять требования “Белой книги” и сотрудничать с британскими властями в подмандатной Палестине. Эту позицию разделяли председатель Еврейского агентства в Палестине Давид Бен-Гурион и его главный помощник Голда Меерсон (Меир). А сионисты-ревизионисты выступали за массовую иммиграцию евреев в Палестину и поддерживали вооруженную борьбу с колониальными властями Британии. “Чрезвычайный комитет по спасению евреев Европы” был преобразован в “Американскую лигу за свободную Палестину“. Лига выступала за нелегальную – вопреки установленной “Белой книгой” квоте – иммиграцию евреев в Палестину и поддерживала сражавшихся с англичанами бойцов подпольной организации “Иргун”.

5 сентября 1946 года в бродвейском театре “Alvin” состоялась премьера пьесы Хехта “Флаг рождается” (A Flag is Born), первоначально названной им “Палестина наша” (Palestine is Ours) и прославлявшая “Иргун”. Музыку написал Курт Вайль, бывший автором музыки шоу “Мы никогда не умрем”. На сцене были только три актера. Роль журналиста, рассказывавшего о страшных событиях в Европе во время войны, исполнял никому тогда не известный Марлон Брандо. Годы спустя Брандо вспоминал, что после того, как в один из вечеров он обратился к залу: “Где были вы – евреи? Где были вы, когда происходили убийства?”, поднялась женщина и гневно спросила: “А вы где были?”

Пьесы “Флаг рождается” шла на Бродвее не четыре недели, как планировалось, а четыре месяца. Успех превзошел ожидания. Собранных денег оказалось достаточно, чтобы купить у американского правительства выставленный на аукцион германский пароход . 26 декабря 1946 года пароход “Абриль” с американской командой под флагом Гондураса лег курсом из Нью-Йорка в Марсель. Когда 28 февраля 1947 года пароход отчалил из французского порта, на борту находились 635 евреев и судно получило новое имя: “Ben Hecht“. Спустя десять дней, 8 марта, два британских эсминца преградили путь “Бен Хехту” неподалеку от берега Палестины. Пассажиров арестовали и отправили на Кипр в лагерь для перемещенных лиц, команду – граждан США – переправили в Америку. Встретив в Нью-Йорке членов экипажа, Хехт назвал англичан “негодяями и лицемерами”, с которыми сражаются “патриоты”. Но на этом Хехт не остановился. “Ранее существовало, – сказал он, – пятьдесят семь различных палестинских стратегов, сионистов-болтунов, евреев-спорщиков… Сегодня есть только две еврейские группы – террористы и запуганные”.

В рекламном обращении к евреям в газетах New York Post и New York Herald Tribune Хехт не оставил сомнения, на чьей он стороне. “Мои храбрые друзья! – обратился он в рекламе “Письмо террористам Палестины”. – Вы можете не поверить написанному. Но мое слово – это слово старого репортера. То, что я пишу, правда… Каждый раз, когда вы взрываете британский арсенал, взламываете британскую тюрьму, посылаете к небесам британский поезд, грабите британский банк и отправляете на тот свет своими ружьями и бомбами британских предателей и оккупантов вашей земли, в сердцах евреев Америки небольшой праздник”.

Хехт также не оставил сомнения, на чьей он стороне, написав короткую пьесу “Террорист”, которая собирала несколько вечеров полный зал Карнеги-холла. В декабре того же 1947-го он отправился в Лос-Анджелес на встречу с главным лос-анджелесским мафиози Микки Коэном и попросил его “помочь делу евреев в Палестине”. В фешенебельный ресторане Slapsy Maxie на бульваре Уилшир собралось несколько сот персонажей газетных криминальных колонок. Хехт рассказал им о борьбе бойцов “Иргун” и их командира Менахема Бегина с английскими оккупантами. Фонд “Иргуна” пополнился десятками тысяч долларов.

В Британии Хехт стал врагом номер один. В октябре 1948 года Британская кинематографическая ассоциация запретила демонстрировать фильмы, в титрах которых было его имя. Годы спустя Хехт писал: “Британцы простили всех евреев, которые сражались с ними – даже позволили Менахему Бегину напечатать в Лондоне свои мемуары. Но они продолжают поносить и бойкотировать меня, как если бы я обстреливал берег Альбиона из личной пушки”,

Сегодня мы вряд ли обнаружим здравомыслящего человека, который бы одобрял террор и терроризм. Но можно ли – надо ли – судить обо всех событиях истории современными мерками? В книге “Вероломство”, которую я убедительно советую прочитать каждому, кто интересуется историей Израиля, Хехт приводит слова Уинстона Черчилля, сказанные им в конце 40-х годов в Нью-Йорке в доме финансиста Бернарда Баруха, бывшего советником президента Франклина Рузвельта. “Если вы были заинтересованы в создании еврейского государства, вам следовало быть вместе c правильными людьми. Это был “Иргун”, заставивший англичан уйти из Палестины”, – сказал хозяину дома Черчилль (в то время частное лицо, а не премьер- министр…). Хехт не сомневался в этом. Он сравнивал “Иргун” с армией Джорджа Вашингтона, сражавшейся в Северной Америке за независимость 13 английских колоний, и с армией Симона Боливара, сражавшейся в Южной Америке за свободу против Испании.

“Он писал истории, и он сделал историю”, – сказал в апреле 1984 года на церемонии прощания с Хехтом бывший руководитель “Иргуна” Менахем Бегин, ушедший годом ранее в отставку с поста премьер-министра Израиля.

Сегодня, 55 лет спустя после смерти Хехта, каждый, кто болеет душой и сердцем за Государство Израиль, должен признать: еврейской общине Америки не хватает такого человека, как Хехт. Мы можем ни секунды не сомневаться, что он был бы в числе главных американских союзников премьер-министра Израиля Биньямина Нетаниягу, который ныне возглавляет основанную Бегином партию. Хехт безоговорочно поддержал бы решение президента Дональда Трампа о переводе посольства США в Иерусалим. И Хехт громко осудил бы американских евреев – в их числе и депутатов Конгресса, – опасающихся критиковать открытых антисемиток в Палате представителей.

В сегодняшнем Голливуде нет таких евреев, каким был Бен Хехт.