Честность и частности. Почему фильм «Собибор» оставляет двойственное ощущение

Олег Сулькин

Ну, наконец-то! Нашелся в России совестливый режиссер, который решил снять без экивоков, умолчаний и дежурной символики фильм о Холокосте. Где главный герой, страшно сказать, еврей, а не русская аристократка, как в «Раю» у Кончаловского.

И пусть режиссер этот неопытный, его желание сделать честное кино про трагедию еврейского народа чрезвычайно похвально. Тем более, что Константин Хабенский, – а это он постановщик-дебютант, – актер не из последних, а вернее, из первых. Его считают самым популярным российским актером начала 21-го века. То есть он и народный, и заслуженный, и любимый.

И вот в сердце артиста Хабенского, в котором течет еврейская кровь, застучал пепел жертв нацизма. А это самая, между прочим, эффективная мотивация – когда фильм снимается не потому что кому-то надо, бабла дали, злободневненько, чревато призами и так далее. Нет, в данном случае, похоже, все иначе – Хабенскому захотелось, повторюсь, сделать честное кино об уникальном эпизоде Второй мировой войны. О мотивации сужу по его интервью, которые вы тоже можете найти, скажем, на ютюбе. И оснований не верить ему у меня нет.    

Материал, право слово, огнедышащий. Уникальный. А уникальность истории восстания в лагере смерти Собибор в том, что это единственная успешная попытка массового бегства из нацистских лагерей. Историю переписать невозможно, и 6 миллионов убитых нацистами евреев не воскресить. Но Собибор, где были убиты четверть миллиона человек, ломает устоявшийся стереотип о том, что евреи – безропотные жертвы геноцида, которые как библейские агнцы шли на заклание, не оказывая сопротивления палачам. Собибор – символ безумства храбрых. Евреи – воины, евреи – герои, гордые и смелые наследники древних Маккавеев.

Потому-то о Собиборе написано много статей и книг, сняты несколько фильмов, в том числе документальный, 2001 года, Клода Ланцмана, великого летописца Шоа (Холокоста), и крепкий западный экшн «Побег из Собибора» 1987 года, где лидеров восстания играют Алан Аркин и Рутгер Хауэр.     

В новой версии Хабенский зарезервировал за собой роль советского лейтенанта Александра Печерского, главного организатора восстания в Собиборе. Вообще, это личность редкая. Уроженец Кременчуга еврей Печерский прошел огонь, воду и медные трубы. В начале войны попал в окружение и в плен под Вязьмой, переболел тифом, пытался бежать, отправлен в Собибор, организовал массовое восстание заключенных, выжил после побега, ушел в партизаны, отправлен в штрафбат, был ранен, награжден медалью «За боевые заслуги» (вместо Героя Советского Союза!), после войны попал под сталинскую кампанию против «безродных космополитов», потерял работу. Умер в 1990 году в возрасте 80 лет. А говорят, чудес не бывает…

Главных способов показа лагерей смерти в современном игровом кино, пожалуй, три. Первый – традиционно приключенческий, голливудский, где что Собибор, что Шоушенк, все едино. Смельчаки чудом спасаются. Саспенс и экшн.

Второй – с уклоном в ужастик, где злодейство правит бал, а натурализм в показе чудовищных преступлений эсэсовцев и их пособников зашкаливает. Жанр не для слабонервных.

И, наконец, третий – условно назовем его «Сын Саула». Когда сугубо художественными средствами воссоздается безумная атмосфера конвейерного умерщвления, когда, по Ханне Арендт, происходит незаметная «банализация зла». Человек ко всему привыкает, как привык узник Освенцима и подручный зондеркоманды Саул к ежедневному кошмару уничтожения людей в мощном новаторском венгерском фильме, получившем «Оскара» пару лет назад.

Хабенский лавирует между первым и вторым вариантами, добавив к ним странноватую love story и пронзительную патетику. Его Печерский – настоящий боец и лидер, сдержанный и напряженный как пружина, готовая разогнуться в нужный момент. Поняв, что спастись, оставаясь пассивными, невозможно, он сколачивает активную группу смельчаков, которые, когда последует команда, должны одновременно, в течение часа, расправиться с дюжиной эсэсовцев, захватить оружие и открыть ворота лагеря.

Хабенский, имеющий опыт работы в Голливуде, использует привычные мотивационные инструменты. Нацистов восставшие узники убивают предельно жестоко. И чтобы в душе у зрителя ни на секунду не шевельнулась жалость, режиссер не жалеет красок, чтобы прежде показать всю глубину их человеконенавистничества. Нацисты у Хабенского в чем-то сродни нацистам в боевых киносборниках военных лет – несколько карикатурные мега-злодеи, склонные к театральным жестам, садистским аттракционам и ерническому самобичеванию.

В кульминационном эпизоде парад их злодейств перерастает в оргию серийного насилия, которой позавидовали бы Калигула и Нерон. Они запрягают несчастных узников как лошадей, глумятся над их иудейской верой, грозя всех их «перекрестить». Гроздья гнева, соответственно, вызревают, и зритель, переполненный эмоциями, теперь морально готов к брутальному мщению в стиле виджиланте.

Что сказать? По мне – ничего этого не нужно. Это излишние психотропные виньетки. Наверное, что-то похожее было. А, может, и не было в такой концентрации. Немцы – дисциплинированная нация, орднунг превыше всего, а здесь они истеричные и закомплексованные перверты.

Самые страшные кадры «Собибора», от которых щемит сердце и хочется прикрыть глаза руками, – это разделение прибывших в лагерь на очередном грузовом поезде по гендерному принципу. Мужчины отдельно, женщины и дети отдельно. Это голые люди, которых гонят в газовую камеру, якобы «в душ». Это охранник, который в окошечко бесстрастно наблюдает за конвульсиями умирающих от угарного газа (в Собиборе он подавался выхлопом нескольких танковых моторов).     

Что меня резануло в фильме, где совсем не много диалогов, это брошенная одним из узников фраза: «Товарищ Сталин у Саши (имеется в виду Печерский) на сердце, как и у всех нас». Когда главный герой помалкивает о своих мотивах, эти слова приобретают программный смысл. И начинаешь задумываться, у кого именно на сердце «товарищ Сталин» и зачем было делать сегодня этот акцент.

Про Сталина нам со значением напомнили, а про то, что охранники лагеря Собибор были сплошь украинцы, почему-то умолчали (кстати, в британском «Побеге из Собибора» этот факт озвучивается четко и недвусмысленно). А ведь именно украинцы люто зверствовали, куда там эсэсовцам. «Немцы действовали по инструкции, а украинцы – из энтузиазма», – заметил публицист и историк Леонид Млечин в телепрограмме о Собиборе. Нелишне напомнить, что около ста  пятидесяти бежавших из Собибора (всего бежали около четырехсот узников, сто погибли сразу) были выданы немцам поляками, местными жителями, или ими же убиты.

Это все, скажет иной читатель, частности. Но именно из таких частностей складывается честная или фальшивая картина мира.           

Олег СУЛЬКИН.

Журналист, кинокритик. Родился в Москве. Окончил МГУ им. Ломоносова (история искусства). В 1995 году переехал в США. Работал в газетах «Новое русское слово», «В Новом Свете». Корреспондент Русской службы «Голоса Америки».