Главный страх Лизы

-Аллаху акбар! – закричал кто-то, а перед рефлекторно зажмурившейся Лизой замелькала кадрами её жизнь…

В следующее мгновенье за дверью её кабинета  раздался грохот молодого мужского смеха.

С этого и начался обычный рабочий день социального педагога Лизы Меттер в общежитии («хайме») для мигрантов в городе на западе федеративной республики Германии. Она пригласила этих пятерых парней к себе  в кабинет. Трое были уроженцами Сирии, двое из Афганистана.

Стараясь быть спокойной, молодая женщина пыталась объяснить, что то, что произошло только что, не должно более повторяться. Они вполне могут говорить об этом, о том, что Аллах велик, между собою, не привлекая чьего – либо внимания. Потому что радикальный ислам  сослужил мусульманам плохую службу. Теперь во всём неисламском мире это выкрикивание означает одно –  т е р а к т,  часто и с человеческими жертвами!

Парни слушали вроде бы внимательно, но Лиза не была уверена, что  они понимали смысл ею сказанного на немецком языке.  Хоть и старалась она говорить медленно и доходчиво, даже примитивно, как говорила бы детям в младшей группе детсада.

Часам к десяти поток посетителей иссяк, кто-то из мигрантов пошёл на языковые курсы, матери, да и отцы, отправив детей на учёбу и в детские заведения, начинали заниматься повседневными делами или отдыхать. Общежитие затихло после утренней  спешки и шума.

А встревоженному сердцу Лизы, так и не отошедшему от утреннего потрясения, всё вспоминалась да вспоминалась её двадцатилетняя жизнь в Германии. И эти воспоминания начались с того, как она поступала на службу именно в эту организацию, выигравшую право  на адаптацию и интеграцию беженцев в общежитиях.  Она работала тут больше года, но  то, как её принимали сюда, наверное, до смерти не выветрится из её памяти. А пред история её «собеседования» была одновременно и обычной и совершенно потрясающей по своей «откровенности»!

Лиза больше двух лет, как была в поисках работы. Несмотря на  диплом о высшем образовании, хорошо защищённый и  благоприятные  «отзывы» с прошлых мест службы, здесь было принято выставлять баллы, как и в школьной шестибалльной системе! И Лиза гордилась своими оценками: единицы, колы были лучшими!  Но ей почему-то всё время отказывали, и это при том, что в социальной сфере специалисты требовались и требовались?!

Зная о своём акценте, что становился ещё заметнее, когда она начинала волноваться,  старалась не звонить по телефону в эти организации, а посылать почтовые отправления, предлагая себя, как хоть и молодого специалиста, но уже со стажем, подтверждающим её качественное образование. А она ведь не сама уходила с предыдущих мест работы и её не увольняли! Просто оканчивался проект, и все его участники принимались за поиски новых мест службы.

Не любила Лиза задумываться об истоках своего «непринятия» и непринятия! Не только русский акцент, но и биография первых пятнадцати лет была тому одной из причин. Она ведь была уроженкой Украины, родом из русско-еврейской семьи. И сюда приехала, как «контингентный беженец», теперь эта категория эмигрантов вообще исчезла из бюрократической лексики, его упразднили в ведомстве по делам иностранцев! Да и родным языком её был – «русский»!

-Вот так, – по обыкновению объясняла Лиза самой себе, – мало того, что еврейка, так ещё и русская еврейка!

А в этом её нынешнем учреждении ей  на собеседовании,  самый главный начальник устроил форменный допрос?! Он имел право, при принятии на работу задавать вопросы соискателю рабочего места.

Потому Лиза, не задумываясь, отвечала на них. Она  и представить себе не могла о том, что он  может перейти черту разрешённого?!  Но  она чувствовала, что чем-то сильно  раздражает шефа.

-Почему так долго вы не могли найти работу? На  какие средства всё  это время вы со своим ребёнком жили? –  шеф явно издевался и наслаждался этим.

Лиза вынужденно оправдывалась, говоря о десятках присланных ей отказов, И не говоря  о не присланных.  Она не хотела жаловаться ему, что её даже на собеседования не приглашали?!

-Плохо! – резюмировал он.

– А собственно, откуда, почему и зачем вы приехали в нашу страну?! В поисках лучшей жизни! –  спрашивая, унижал он её?!

В этот миг Лиза не смогла и подумать, что может на этот вопрос  вообще не отвечать, это уже было вне компетенция  бюрократа! Он задал недопустимый даже для чиновника вопрос!

И она ответила на него, зная, что и отсюда уйдёт не солоно хлебавши.

– Я приехала в Германию, как еврейская контингентная беженка из республик бывшего СССР! В данном случае я приехала из Украины! Хочу сказать, что я   л е г а л ь н о  приехала!  Мы с матерью  прождали  пять лет разрешения, за время ожидания умер мой дед, из-за которого мы и приехали сюда! Потому, как врачи запретили почти столетнему старику менять климат! Мне было пятнадцать лет, когда я оказалась здесь!!

Впервые в своей жизни Лиза  наблюдала как «сдувается»  человек   Шеф, до того,сидевщий  как  напыщенный индюк или как раньше говорили – «павлин»  вдруг стал словно бы уменьшаться в размерах, как уменьшается воздушный шарик, что проткнули иголкой. Воодушевлённая этим небывалым зрелищем Лиза продолжала: «Вам-то известно, что религиозные благотворительные организации вроде католического «Каритас» или протестантской «Дьяконии» принимают к себе на работу только единоверцев! Потому для меня они были закрыты. А из остальных, куда я посылала, документы,  неизменно получала отказы, даже без приглашения на собеседования?! Вот и вы, как я вижу, нацелены на это! – торжествуя победу,  – заявила Лиза.

Но «сдувшийся шарик» начал активно возражать!

– Мы не религиозная организация, а светская! Кстати нашу  благотворительную организацию основал в конце девятнадцатого столетия немецкий еврей! – торжественно объяснял ей шеф.

Так Лиза стала сотрудником этой организации, подписав рабочий контракт на два года.

Первый год работы  уже истёк.

Лиза и раньше контактировала с мусульманами. Но не по работе, а по учёбе и  в быту. И соседями по лестничной клетке были,  а ещё раньше подопечными молодые ребята, которых она курировала по работе. Но, то были, как правило,  родившиеся  в Германии либо давно приехавшими в эту страну…

Эти, вновь прибывшие, беженцы от войны в Сирии, что была последней в череде «арабских вёсен» на Ближнем Востоке были иными. Конечно, среди них встречались и семьи, с не одной женой (официальной женой властями ФРГ признавалась одна), остальные были в статусе матерей-одиночек.  Но эти семьи просто терялись в море молодых мужчин детородного возраста! Это была целая армия мужчин! Подобное явление Лиза наблюдала впервые! Все они считались беженцами от войны и подлежали приёму, признанию, медицинскому страхованию, получению социальной помощи, обучению на языковых курсах, и всем прочим правам!

Как оказалось, в большинстве своём они были  неграмотны, то есть не умели ни читать, ни писать на своём родном языке, профессий не было тоже,  как и не было трудовых биографий. Время, как категория, было им непонятно, как и такие понятия как времена года! Потому и детей они записывали в новых документах бюрократической страны, как рождённых в одном году. Например, двое детей одной матери были «рождены» по записи,  один в январе, а второй в мае этого же года?! Была выпущена на арабском и немецком языках масса литературы, что должна была бы содействовать их адаптации и интеграции, но она оказалась бесполезной,  нечитанной!

Многие отлынивали от языковых курсов! Потому Лизе приходилось объяснять своим подопечным всю важность постижения языка. Куда большее воздействие имели угрозы снятия денег социального пособия!

К концу рабочего дня позвонила Лизе  коллега из  другого общежития. Просила проконсультировать по текущим вопросам. Лиза пообещала заехать к ней, тот хайм располагался неподалёку от её дома.

Когда Лиза подъехала к тому общежитию, то увидала несколько подростков – детей мигрантов. Они что-то писали мелом на стене рядом с их жильём. Подойдя ближе Лиза прочла: «Fucking Jew!!“

Подростки, посещавшие школу, что-то говорили и  немного писали по-немецки. Потому Лиза и спросила их, о том, что евреи Израиля сейчас воюют с Сирией?!

-Нет, – хоть и неохотно ответили мальчишки, отчего-то хором. – Но евреи – враги ислама, враги арабов,  они все должны погибнуть! – воинственно, за всех, сказал рослый, на голову выше всех товарищей, парнишка.

-Израиль не должен существовать! – продолжал он.

Но Лиза перебила его: «А ты не знаешь, наверное, что евреи живут не только в Израиле, но и по всему миру! И в Германии тоже!»

Парень,  да и остальные смотрели на неё растерянно, не зная, что и сказать. Наконец,  рослый ответил, за себя, и за других:

– Это неправильно! Этот мир – неправильный, и его следует уничтожить!

Он замолчал, словно набираясь сил и воздуха, перед тем как закричать:

-Аллаху акбар!