Коррекция рынка или отрезвление?

С утра слежу за индексом Доу-Джонса — он и во вторник 6 февраля ведет себя неуверенно. Американские фондовые рынки непрерывно росли с ноября 2016 года, когда на президентских выборах победил Трамп, и DJIA за это время с примерно 17600 пунктов поднялся до фантастических 26617 пунктов в начале февраля текущего года! Однако в пятницу началось падение (минус 2,5%), а в понедельник Dow Jones упал еще на 4,6%, причем в ходе торгов проваливался более чем на 1500 пунктов, что является рекордным падением в течение одной сессии с августа 2011 года. Индекс S&P 500 также потерял более 4%, для него понедельник стал худшим днем за последние шесть лет.

Что же случилось? Разве корпорации не получили то, чего хотел крупный капитал, серьезного снижения налогового давления на них и на самых богатых граждан страны? Разве Трамп не постарался ослабить регулятивные ограничения и запреты на ведение бизнеса, и теперь нефть можно бурить хоть на пляже Брайтон-Бич, хоть на лужайке перед Белым домом? Разве неделю назад президент не сообщил в Конгрессе, в своем первом отчете о положении страны, о том, что экономика в блестящем состоянии и не стал излишне скромничать, приписав все достижения себе?

Увы, как отмечает Bloomberg, падение биржевых индексов злонамеренно совпало со следующим выступлением президента — на заводе компании Sheffer Corp. в штате Огайо. Он снова рассказывал об успехах, о том, что его налоговая реформа вызвала волну благоприятных экономических новостей, что все это достигнуто лишь благодаря его мудрому правлению, ну и весь прочий стандартный набор самовосхвалений и самолюбования. Но напряжение на фондовом рынке было столь высоким, что ведущие телеканалы, такие как CNN и Fox News, прекратили трансляцию речи Трампа и в прямом эфире начали показывать падение индекса Dow Jones.

Видимо, одной из причин подобной реакции стало ощущение держателей акций, что многолетний (с 2009 года) рост рынка скоро закончится и пора продавать их по высокой цене, чтобы получить прибыль. А триггером обвала стал уход в пятницу со своего поста Джанет Йеллен, главы Федеральной резервной системы.

Трамп, нарушив традицию, отказался дать ей возможность остаться на второй срок пребывания на этом посту. Во время предвыборной кампании он неоднократно критиковал ФРС и лично Йеллен за политику низкой базовой ставки и заявлял, что глава ЦБ поддалась на политическое давление администрации Барака Обамы. По его мнению, такая политика была выгодна кандидату в президенты от Демократической партии Хиллари Клинтон, поскольку способствовала… поддержанию роста экономики!

Такова логика Трампа. Если рост экономики на пользу демократам, то это неправильный рост. Хотя прекрасно известно, что дело было не в политическом давлении, а в спасении экономики после разрушительного правления предыдущей республиканской администрации. Йеллен сменила на посту председателя Центробанка Бена Бернанке, который проводил активные меры для ликвидации последствий мирового финансового кризиса 2008-2009 годов. Бернанке запустил программу количественного смягчения и снизил ставку кредитования с 5% до рекордно низкого диапазона: 0 – 0,25%, ФРС начала скупать активы у банков, пенсионных фондов и частных компаний за счет эмиссии. Это позволило сохранить экономическую активность, хотя и привело к резкому росту госдолга — такой оказалась плата за налоговые реформы и дерегуляцию Буша-младшего.

Когда Йеллен возглавила ФРС, инфляция в США составляла 1,5%, уровень безработицы был 6,7%, темпы экономического роста 1,7%. Ввиду улучшения макроэкономических показателей она завершила осенью 2014 г. программу количественного смягчения и возвращалась к более традиционной монетарной политике. Ее достижениями считают первое с 2008 г. повышение базовой ставки. Падение уровня безработицы, улучшение прогнозов инфляции и роста ВВП позволило ФРС 14 декабря 2015 г. повысить ставку c 0,25-0,5% до 0,5-0,75%, 15 марта 2017 г. до 0,75-1,0%, 14 июня — до 1-1,25%, а 13 декабря — до 1,25-1,5%. Такие меры были продиктованы и резким ростом биржевых индикаторов.

Чего же хочет Трамп? Представьте себе, сильного доллара. Он считает, что американская валюта будет укрепляться в связи с позитивной ситуацией в экономике США. «Доллар будет сильнее и сильнее. Я хочу, чтобы он был сильным», — подчеркнул президент. Зачем ему это? Судя по всему, просто нравится звонкое словосочетание: «сильный доллар». Как и «сильный президент», как «Америка превыше всего» и прочие его лозунги, рассчитанные в основном на простые широкие массы.

Действительно, повышение учетной ставки ФРС ведет к удорожанию доллара, но хорошо ли это для экономики? Не особо. Сильный доллар, как известно практически каждому, кроме нашего президента, снижает конкурентоспособность американской продукции, бьет по экспорту и стимулирует импорт, а значит, в перспективе приведет к росту торгового дефицита и сокращению рабочих мест. Поэтому сильный доллар будет препятствовать возвращению производств в США. В конечном итоге это все равно ослабит доллар за счет корректировки спроса и предложения, но прежде, чем это произойдет, сектора промышленности, которые ориентированы на экспорт, могут быть подкошены.

Да, сильный доллар ведет к снижению цен на нефть, но и в этом случае минусов больше, чем плюсов, поскольку Америка все менее зависит от ее импорта, а нашим сланцевикам низкие цены могут испортить обедню — отрасль лишь начала восстанавливаться после предыдущего их падения. Кроме того, ужесточение монетарной политики (т.е. более высокие процентные ставки) в условиях, когда доллар уже неоправданно силен, может усилить приток «горячих денег» от иностранных инвесторов, которые ищут высокую доходность, что вызовет дальнейшее усиление валюты. Высокая учетная ставка приведет также к удорожанию кредитов для населения, в том числе самых важных, ипотечных и студенческих. Это совсем не то, что обещал Трамп. Как видите, он вообще неважно разбирается в экономике.

Впрочем, согласованной позиции по данному вопросу нет, кто в лес, кто по дрова и глава американского Минфина Стивен Мнучин, отвечая на вопросы журналистов в кулуарах Всемирного экономического форума в Давосе, отметил, что слабый доллар выгоден экономике страны. «Очевидно, что ослабление доллара хорошо для нас, поскольку благоприятствует торговле”, — сказал министр.

И напоследок. Трамп очень любит сравнивать себя с Обамой и всячески подчеркивает, что при нем дела идут лучше. Но, во-первых, дела идут неплохо лишь потому, что мы все еще живем в экономике Обамы. И падение фондовых рынков как раз и может свидетельствовать о грядущих потрясениях в связи с переходом к экономике Трампа. В-вторых, вот какое интересное сравнение: за первые год и две недели пребывания Обамы в Белом Доме индекс Dow Jones вырос на 38%. У Трампа этот показатель составил 22%. И если обамовские данные внушали надежду, то трамповские внушают опасения.