Интересно совпало. Два фильма, «Рома» и «Холодная война», только что получившие номинации на «Оскара», в том числе в категории «лучшая операторская работа», сняты в черно-белом формате. Есть люди, которые ненавидят черно-белое кино, видя в этом что-то ветхозаветное и несусветное. А вот настоящие знатоки-синеасты обожают черно-белое кино, приводя в качестве примеров шедевры Брессона, Одзу, Бергмана, Германа и Тарковского.
Действительно, оператор «Холодной войны» Лукаш Зал выше всяких похвал. Напомню, что он снимал великолепную черно-белую «Иду», предыдущий фильм режиссера «Холодной войны» Павла Павликовского.
Аргумент в пользу отказа от цвета оператор Зал сформулировал так: в Польше в 50-60-е годы все было серым и слегка зеленым. А мне подумалось: а какого же цвета была одновременная жизнь в Советском Союзе?
«Холодная война» – шестая картина Павликовского. На Каннском фестивале она получила приз за лучшую режиссуру, а потом еще несколько премий, включая европейского «Оскара».
Поляк Павликовский живет и работает в Великобритании. Как режиссер он снимает редко, но метко. Познакомился я с ним в Канне, в 98-м
году, когда он там показывал свой первый игровой фильм «Стрингер» с Сергеем Бодровым младшим в роли московского репортера на вольных хлебах. Прошло два года, и Павликовский снял «Последнее пристанище» (Last Resort) с Диной Корзун в роли русской матери-одиночки, приехавшей с сыном в Англию и оказавшейся в иммиграционном лагере с порядками ГУЛАГа.
В 2004 году я встретился с ним в Нью-Йорке. Павел привез «Мое лето любви» (My Summer of Love). Эта лента получила главный приз кинофестиваля в Эдинбурге, снискала аплодисменты зрителей фестиваля в Торонто и завоевала самые престижные кинонаграды года в Великобритании. Фильм о подростковой влюбленности, которая показана поэтично и целомудренно. Одна из первых ролей Эмили Блант.
Визуальная сторона уже тогда была очевидно принципиальна для Павликовского, и он тщательно выстраивал каждый кадр.
Пять лет назад лента «Ида» Павликовского получила премию «Оскар» как лучший иностранный фильм. Юная послушница, которая готовится принять обет в католическом монастыре, узнает от своей тети, что она по происхождению еврейка. И девушка вместе с тетушкой отправляются искать правду о гибели своей семьи во время Второй мировой войны.
Когда мы снова встретились в Нью-Йорке, он сказал: «Мой фильм «Ида» — о христианском прощении». И долго говорил тогда о трайбалистском сознании поляков, для которых родина и католицизм – взаимозаменяемые понятия. Такая вот архаичная, родоплеменная тождественность.
Не случайно в «Холодной войне» две важнейшие сцены – в руинах костела, куда герои фильма, влюбленные, приходят в роковые моменты своей жизни. Бог, похоже, витает над мучительными зигзагами их отношений, но они это лишь смутно осознают, виня в своих горестях и трудностях себя, своего партнера, свою страну с ее чертовой ханжеской социалистической моралью.
Хронометраж событий помечен в фильме титрами. Первый – Польша, 1949 год. Пара исследователей фольклора, молодой пианист по имени Виктор (актер Томаш Кот) и Ирена, женщина постарше, (замечательная Агата Кулеша из «Иды»), ездят по деревням и записывают на магнитофон крестьянские песни и частушки. Они также отбирают талантливую юную поросль, селят парней и девчонок в интернате, обучают их народных танцам и песням. Одна из девиц, совсем юная блондинка Зузанна, или Зула (актриса Иоганна Кулиг, она в «Иде» играла певицу), тронула сердце Виктора. Они становятся любовниками.
Мы знаем, что социализм в Польше мало чем отличался от советского варианта, ну, может, был чуть полиберальней. Но творцов также же травят идеологией, так же мучают цензурой, так же проверяют на лояльность режиму и его атрибутам. От Виктора и Ирены, ставших руководителями популярного народного ансамбля «Мазурка» требуют всякой лжетворческой мерзости типа включения в репертуар песен о Сталине. Всем в ансамбле верховодит реальный руководитель ансамбля, вежливый засланный стукачок, который бдительно следит за «моральным климатом» в ансамбле и докладывает куда надо о всех подозрениях и промашках. За Зулой тянется шлейф крупных неприятностей. Оказывается, в свое время она поссорилась с отцом. Затем что-то ужасное произошло, и она отсидела два года в тюрьме. Она осторожничает, она напугана, она вынуждена согласиться стал тайным информатором куратора-стукачка.
Виктору такая жизнь поперек горла. И при первой же возможности, оказавшись на гастролях в Берлине в 1952 году, они решают бежать на Запад. Но в последний момент Зула не идет на этот рискованный шаг, и Виктор переходит через чекпойнт в одиночку.
Проходит два года, и наши Ромео и Джульетта встречаются в Париже. Беглец заматерел и несколько обогемился, а вот Зула… Ну, что Зула? Привыкла к двойному стандарту, приспособилась ко лжи, и стала даже получать удовольствие.
Они будут и дальше видеться – в Париже и не только. Их тянет друг к другу, неудержимо тянет, хотя жизнь очень разная, жизнь вольного неустроенного эмигранта, похожего внешне на молодого Кустурицу, и жизнь успешной певички из «соцлагеря», привычно играющей по лагерным правилам, но и норовящей соскочить с социалистического паровоза. Ей удается выйти замуж за итальянца, что открывает ей границы, но она продолжает жить в Польше, где все привычно и накатано.
Но старая любовь не ржавеет. И когда, пройдя тяжкие испытания, Виктор, уже сломленный и совершенно неприкаянный, вновь оказывается на родине, Зула, спасшая его от тюрьмы, везет его в те самые развалины храма, где они в свое время «обручились»…
«Холодная война» стала исторической вехой для Польши, которая никогла не получала сразу три номинации на «Оскара», как это получилось у «Холодной войны». Особенно важна номинация за лучшую режиссуру, где Павликовский оказался в звездной компании с Альфонсо Куароном, Спайком Ли, Йоргосом Лантимосом и Адамом Маккеем.
Он говорит, что прототипами Виктора и Зулы стали его покойные родители, по профессии тоже музыканты, которые встретились в послевоенной Польше и брак которых он характеризует как «бурный».
«Они были бы на Луне от счастья, если бы узнали о номинациях, – написал Павликовский по имейлу в газету Variety. – В такие моменты всегда проскальзывает грусть. Они умерли, думая обо мне как о непутевом анархисте».
В рецензии Variety пишет: «Это история любви, в которой встречи трудно отличить от расставаний».
Be the first to comment on "Красота по-польски"