Непраздничное…

У меня уже давно сложилось чувство, что в России живут от Дня Победы к Дню Победы, новое летоисчисление, патриотическое, так сказать. С тех самых пор, как это чувство возникло, я каждый год стала ставить статус в Одноклассниках – “С днем победы не поздравлять, георгиевские ленточки и танки онлайн-подарками не слать”. Кто-то сразу обиделся и выкинул из друзей, кто-то понял – они в меньшинстве, понятное дело. А кто-то, перед тем, как обидеться, спросил, мол, как же так? Один бывший одноклассник написал так: “не понимаю я, Марина, твоих обид. Ну, не будешь же ты спорить, что деды действительно воевали. И в твоей семье ведь наверняка воевали, да? Тогда к чему весь этот гонор?”

А ведь прав, да, воевали – дед и прадед, мамин отец и дед моего отца. Вот про последнего я и написала в ответ однокласснику. Был у меня такой славный прадед Аксентий. Родился он в той части западной Украины, где люди когда-то лучше говорили на немецком, польском и венгерском, чем некоторые на украинском и, тем более, русском. Родился в в конце 19-го века. Не покидая пределов своей деревни, успел побывать подданым трех стран. А потом война. И забрали того Аксентия, который так и не выучил русский язык (без надобности он ему был) воевать, забрили на общих основаниях. Уж не знаю, как оно там дело было, но оказался мой прадед в Литве. Героем, судя по отсутствию наград, то ли не был, то ли его таковым не считали… Убили того Аксентия в 1944 году в Литве неподалеку от крошечного хутора. Дед мой, теперь уже покойный, однажды выбрался на могилу вместе со своей мамой, вдовой. Приехали, рассказывал, а там огромный памятник, а на нем фамилий сотни, если не тысячи. И мой отец там, в земле, а я его хорошо помню, мне, когда война началась, было уже 13 лет и под конец чудом не забрали воевать. Постояли с мамой около могилы, помолчали и домой, обратно в Украину, а что нам там еще делать? Пообщаться как все равно было не с кем – даже, если и выжил какой очевидец событий, они там все не говорят по-русски почти и мы не говорим. Да и настроения у местных было не то… не такое, чтобы с нами особо общаться…

Как оно там дело было и как мой прадед голову сложил – теперь, тем более, не узнать. Знаем мы лишь статистику, например, что в Прибалтике погибло более 700 000 советских солдат. А вот настроение местных я и теперь понять могу и вот тут, написала я однокласснику, для меня собака и порылась. 700 000 человек легли костями, освобождая тех, кто также считал фашистами и Советы… За неделю до нападения Гитлера, из той же Литвы были высланы в Сибирь и другие регионы – 34 000 литовцев. Я их знала, я их видела, более того, брат моей бабушки был женат на одной из таких ссыльных. Большинство из них десятилетями жили на упакованных вещах, но так и поумирали, не дождавшись разрешения, уехать обратно на родину. Многие – спились в глухих сибирских селах, как и несчастная жена моего двоюродного деда, дети ее, кстати, теперь в тех же “Одноклассниках” славят Путина и дела его славные, например, “Крымнаш”. Небольшое и совсем нелирическое отступление – когда в следующий раз услышите, что Литве, Латвии или Эстонии опять покусились на святое – на памятник Советскому воину и решили с какой-то центральной улицы перенести его, например, на кладбище, просто вспомните эту статистику – 700 000 человек и представьте себе количество памятников и могил в трех этих небольших странах – да там ими все усеяно в прямом смысле, и, захоронения, кстати, находятся в весома приличном состоянии. И речь не о сносе, а о переносе туда, где они должны быть – на кладбища.

Десятки тысяч литовцев выслали, а руководство Литвы сгноили в тюрьмах, а тут война и Гитлер… А нас еще в школе учили, что те же литовцы не оказали сопротивление немецким войскам, скорей, наоборот. Конечно, не оказали. И после войны еще воевали и воевали против Советской власти – так ожесточенно, как они, пожалуй, лишь в Украине бились за независимость своей земли. Отсюда и “не то настроение” – для литовцев мой прадед Аксентий был почти, как фашистский захватчик, ведь он тоже воевал не за независимость этой территории, а за то, чтобы она осталась частью СССР. И было тем литовцам все равно, что сам Аксентий прибыл с такой же захваченной территории, что и его соотечественники также организуют движения против Советской власти. Для литовцев мой прадед был врагом, тем, кто посягает на свободу их Родины. А для моего прадеда и эта война, и Сталин, и русский язык… – все это было чужим и неродным. И вот и получается, что мой прадед Аксентий сложил голову не за Родину, и не там, где его приходу были рады, а за неродное, чужое, ненужное, погиб он лишь потому, что плюгавый недохудожник и сухорукий параноик, мучимые комплексами, решили продемонстрировать друг другу свою силу…

И это вся правда для меня о войне моего прадеда. Поэтому каждый год и не мычу с толпой – деды воевали, ураааа, а тихо вспоминаю – дедов убивали, аминь.

Ничего не ответил мне одноклассник, но и георгиевские ленточки в подарок слать перестал – и то хорошо.