Обмануть нациста не грех, а доблесть

В Берлине, на 70-м, юбилейном международном кинофестивале, состоялась мировая премьера фильма «Уроки фарси» (Persian Lessons). Его показали в престижной программе «специалитетов», фильмами из которой для журналистов разбавляют главную конкурсную программу.

Особый интерес, который вызвал в Берлине этот фильм, можно объяснить тремя факторами. Во-первых, всегда актуальной темой Холокоста. Во-вторых, необычайно интригующей историей, навеянной реальными событиями. И, наконец, всегда любопытно продолжить знакомство с талантливым «нашим» человеком в американском и мировом кино. Их, если посчитать, не так много, успешных кинодеятелей зарубежья из числа русскоязычных.

А 56-летний Вадим Перельман, уехавший из Киева в 1977 году сначала в Канаду, где он получил высшее образование, а затем в Америку, очень ярко дебютировал в 2003 году пронзительной и нервной драмой «Дом из песка и тумана». Там великолепно сыграли Бен Кингсли, Дженнифер Коннелли и иранка Шохре Агдашлу. Из сегодняшнего дня зримо видно, что режиссер-новичок сумел предчувствовать закат иммигрантской идеи «американской мечты», который мы наблюдаем в трамповской Америке.

После успешного дебюта Перельман снял очень среднюю картину «Вся жизнь перед глазами» с Умой Турман, а потом вообще отодвинулся в тень, делая сериалы, в том числе российский сериал «Измены», который, между прочим, эксперты по ТВ хвалят. Не видел, так что ничего сказать не могу.

И вот новая лента Перельмана, которую на Берлинале встретили долгой овацией. Некоторые российские критики осыпали фильм восторгами. У меня восторгов нет, а есть серьезные претензии по части сценария и его воплощения.

В «Уроках фарси» (иногда переводят как «Уроки персидского», что фактически одно и то же) рассказана история молодого бельгийского еврея, который придумывает несуществующий язык, чтобы спастись от смерти. Он выдает себя за иранца, и попадает в спасительную точку. Комендант-нацист транзитного лагеря Кох тайно лелеет планы после войны перебраться в Тегеран и открыть там ресторан восточной кухни. Немец хочет заранее выучить фарси, а где взять учителя-иранца? Вокруг сплошь одни немцы и евреи. И вот Коху «улыбнулась удача» в лице чернявого юркого заморыша Жиля с огромными печальными глазами, который умоляет нацистов не отправлять его в Освенцим. Он бьет себя в грудь, мол, я не еврей, а иранец, и в доказательство предъявляет книжку старинных персидских сказок, которую за несколько минут до этого обменял в вагоне за кусок хлеба.

Авторы фильма осторожно предуведомляют зрителя в начальных титрах, что события фильма «вдохновлены реальной историей». Пропорцию правды и фантазии в таких сюжетах очень трудно замерить. Да и надо ли?

Этот драматургический ход условно назовем игрой на затяжку времени. Начало положил телефильм, который так и назывался, Playing for Time. В нем Ванесса Редгрейв гениально сыграла пианистку Фаню Фенелон, которая играла в оркестре в лагере Биркенау. Затем мы увидели британского «Чтеца», где использован примерно тот же ход.

Аргентинец Нануэль Перес Бискаярт играет Жилья, маленького во всех смыслах человека, который из-за угрозы гибели становится во всех смыслах большим. Он совершает интеллектуальный подвиг, доказывая, что резервы памяти и способности к умственному созиданию у человека поистине неисчерпаемы. Бискаярт отменно точен в оправдании мотиваций и психологических реакций своего героя. Это несомненная удача фильма, а его герой достойно продолжает линию Адриена Броди в «Пианисте» Романа Поланского.

Грозный ученик Жиля, злобный тиран начальник лагеря Кох сыгран одним из самых популярных актеров Германии Ларсом Эйдингером очень темпераментно, с концертным блеском. Он удивительно похож внешне на Олега Янковского, правда, комплекция другая.

Сцены обучения лже-персом нациста несуществующему языку смотреть местами увлекательно. Хождение по лезвию ножа. В отдельные моменты кажется, что все, парень засыпался, тем более, что подозрительный Кох строит Жилю ловушки, но тот удивительным образом из них выкарабкается.

Но все, что происходит вокруг этого смертельно опасного интеллектуального поединка, воспринимается как гротескная, абсурдистская комедия. Но не такая изящная трагикомедия, как в недавнем «Кролике Джоджо». Нацисты злобны и тупы. Они веселятся, напиваясь до свинства. Они плетут интриги. Они высмеивают начальство, еще более тупое и высокомерное. В общем, зло представлено в виде картонной декорации,  карикатуры, почти как в советских военных киносборниках. И, конечно, эта фальшь и стереотипы во многом подрывают доверие к главной сюжетной линии.

Сценарий Ильи Зофина грешит ситуациями, в которые совершенно не верится. Взять хотя бы солдата Макса, который нашел Коху «перса» и за это награжден банками консервов из личного фонда начальника. Макс уверен, что Реза (такое иранское имя себе придумал Жиль) фальсификатор, что он еврей, подлежащий немедленному уничтожению. Макс одержим желанием  вывести мошенника на чистую воду, а еще лучше сразу пристрелить. Других дел у него нет, как копать под злосчастного Жиля, ставя под угрозу собственное благополучие.

Собственно, и сама ключевая конструкция сюжета уязвима и сомнительна. «Реза» учит Коха запоминать придуманные им слова несуществующего языка. Одно, десять, сто, тысячи слов! Я все ждал, когда задание будет усложнено. Ведь язык это не только механическое запоминание лексикона. Это, извините, и грамматика, и фонетика, и синтаксис. Но почему-то это не приходит в голову Коху, который вовсе не производит впечатление деревенского дурачка. И он продолжает послушно как попугай запоминать слова, придумываемые «Резой» по ходу их общения. Что не помешает Коху потом вдруг заговорить на этой абракадабре вполне законченными фразами и даже читать «стихи».

Но я понимаю, что это необходимое допущение, положенное в фундамент этой истории. Перельман как бы просит нас не сильно к этому всему придираться, не умничать, а отдаться стихии красивой утешительной сказки.