Одесса

Александр Топилов

Барселона? Ну чистая Одесса. Центр города так уж точно. Ну только больше ништяков, все они ярко выражены конечно же, выпуклы. А так – некоторые улочки очень типичны и одесски.
Львов? Львов прекрасен, спору нет. Особенно вот в тех местах, где он напоминает Одессу. Ну, там, дворики вот эти, некоторые здания конца 19 – начала 20 веков. Вот это вот “одесское во львове” делает этот город для одессита по-настоящему комфортным. Но моря нет.

Киев? В Киеве любой одессит лучше всего себя чувствует на Подоле. Подол – это такая Одесса в Киеве aka Наши в городе. Те же улочки, расположенные по шахматной квадратуре. То же время застройки. По сути тот же архитектурно-визуальный стиль. Даже Валы – это типичный одесский Александровский проспект.

Питер? Одесса понятное дело. Единственное, что вся Одесса по степени архитектурного кайфа поместится ровно на одном питерском квартале. С другой стороны – весь Питер это суть одесский оперный театр. Голимый музей то есть. А в музее жить невозможно, вы же знаете. Да еще и эти питерцы – северяне блядь, помороженные. Не то что наш одесский брат, обласканный теплым южным солнцем, и именно от этого вечно расслабленный и на приколе. Это питерцам надо думать о том, что каждый божий день реально хорош для того, чтоб наконец-то покинуть этот мир, полный дерьма и педиков. Одессит думает лишь о том, что все-таки хорошо жить, даже не смотря на то, что где-то далеко, в этом гребаном мире, так много отстоя и несправедливости. Да и море в Питере какое-то такое же, как и сами питерцы – такое же помороженое, холодное, серое. Совершенно не ласковое. Абсолютно не Черное. Какое-то вообще не море.

Нью-Йорк? Вообще не Одесса. Этим и раздражает. Впрочем, Бронкс – чистое Таирово. А Бруклин местами (особенно в итальянском квартале) весьма схож на улучшенный вариант одесского частного  сектора. Фонтан там, Чубаевка, все вот это вот. Есть, есть у Нью-Йорка все шансы выбиться в нормальные города.

Тель-Авив? Царство баухауза. Другими словами – снова Таирова! Вот почему я себя там сразу же почувствовал как дома.

Иерусалим? На одесском еврейском кладбище были? Ну вот Иерусалим такой же. Ну, местами чуть другой. Но атмосфера та же – вокруг сплошь евреи. А мертвые они или живые – это уже вопрос к эзотерам.

Крит? Ну тут и говорить-то нечего. Крит – это Черноморка. Ну и местами Фонтан. Впрочем, нет. Наверное Крит – это Каролино-Бугаз со своей бесконечностью пляжей. В общем, Крит это что-то одесское в любом случае.

Вена? Вена местами чистый Львов. А Львов местами – чистая Одесса. Из этого нехитрого силлогизма следует очевидный вывод – Вена местами чистая Одесса. Но нет моря.

Будапешт? Очень имперский конечно же город. Очень. Чем-то Питер напоминает. А значит что? Точно – а значит и Одессу. Другими словами тоже есть все шансы стать нормальным, человеческим городом, пригодным для существования. Впрочем, нет. Нет шансов. Никаких. Моря ж нет.

Море это вообще обязательный ингредиент города для каждого одессита. Что? Моря нет? До свиданья – не буду я здесь жить. При этом многие одесситы на это самое море давно уж не ходят. Но оно просто необходимо для комфортного сосуществования с этим миром, полном дерьма и педиков. Это как у какого-то классика (по-моему даже одессита) есть следующий пассаж: “А яблоки я вообще-то не люблю. Я просто люблю, когда цветет яблоня”. Вот именно. Тут главное не функциональные достоинства черноморских пляжей, тут главное наличие моря как элемента, как символа, как аккумулятора – жизни, города, личности.

Я люблю тебя, Одесса. Я просто обожаю тебя. Куда бы я ни ехал, с каких бы кайфов я не возвращался, вот стоит мне пересечь городскую черту – и необыкновенный наплыв нежности и самых теплых чувств неизменно выбивает скупую мужскую слезу. Ты всегда для меня будешь тем истинным мерилом, этой константой, этим началом в любой системе городских координат, по которой я измеряю ништяки чего-то другого. Везде хорошо, реально. Я люблю путешествовать. Но знаете, что больше всего я люблю во всех путешествиях? Точно – возвращение домой! Потому что мой дом – Одесса, лучший город в этом гребаном мире, полном дерьма и педиков.