Первые сто дней: легенды и факты

Дональд Трамп еще не переступил порога  Белого дома, а телеканал Fox News уже запустил в эфир ежедневную – с понедельника по пятницу – часовую передачу  “Сто первых дней”, которая информирует о достижениях – или  отсутствии таковых – в первые сто дней работы нового президента.  Удивляться решению менеджмента популярнейшего в стране новостийного телеканала не приходится, поскольку уже давно стало традицией  делать акцент на деятельности президентов в их первые сто дней. И хорошо известно  не только, когда эта  традиция родилась, но и кто был ее родителем.

“Интенсивнейшие события  ста дней”, –  сказал 24 июня 1933 года в радиообращении к стране  Франклин Делано Рузвельт, подводя итог первых  ста дней своего президентства.

ФДР  стал первым президентом, публично  оценившим первые сто дней своего пребывания в Белом доме. С той поры многие президенты – прежде всего демократы – старались преподнести стране что-то новое в свои первые сто дней во главе исполнительной власти.

Билл Клинтон в пятый день своего президентства -25 января 1993 года – объявил о создании  “оперативной группы”, которая займется реформированием системы здравоохранения.

Барак Обама подписал в 30-й день своего президентства – 19 февраля 2009 года – Закон о стимулировании экономики.

Но сформированная Клинтоном “оперативная группа”,  которую возглавили первая  леди Хиллари Клинтон и университетский  друг президента  Айра Магазинер, так и не сумела  создать что-либо, что могло бы удовлетворить Конгресс.

А  787-миллиардный (!) пакет стимулов экономику не оживил, летом 2009 года уровень безработицы превысил  10 процентов  и в течение восьми лет обамовского руководства не было – впервые в истории – ни одного года, когда бы валовой национальный продукт вырос хотя бы на 3 процента.

Но зато  Клинтон и Обама  успели  уложиться со своими начинаниями в первые сто дней президентства. Вероятно, тот и другой не спешили бы, но их торопил рузвельтовский миф о будто бы достижениях в его первые сто дней.

Если иметь в виду число  законов, принятых  Конгрессом в первые сто дней Рузвельта и положивших начало “новому курсу” – реформам Рузвельта, то можно говорить о рекорде.  Ни одному другому  президенту не удавалось провести через Конгресс  за такое короткое время 15 крупных законов, то есть таких, какие – в чем  не сомневались президент и его советники-помощники –  покончат с  глубоким экономическим кризисом.

Когда в марте 1933 года Рузвельт заступил на пост президента, уровень безработицы в стране достиг почти 25 процентов. В последующие четыре года – первый президентский срок Рузвельта – уровень безработицы не опускался ниже 17 процентов.  А в 1937 году, когда начался второй президентский срок ФДР,  начался очередней виток кризиса. Впервые в истории Америки второй кризис начался еще  до окончания первого.

В 1938 году уровень безработицы поднялся до 19 процентов, в 39-м  он составлял 17 проц.;  в 1940-м –  когда Рузвельт добился победы на третьих выборах – безработица все еще было двузначной – 14,5 процента.

Она перестала быть двузначной лишь после вступления Соединенных Штатов во Вторую мировую войну. Миллионы мужчин отправились воевать, их рабочие места заняли женщины. В 1941 году уровень безработицы составлял 9,3 проц., в 42-м опустился до 4,7, в 43-м упал до 1,9 процента.

Провал  экономической программы Рузвельта не случаен. Один из апологетов Рузвельта историк Артур Шлезингер-младший, написавший подобострастную биографию своего кумира,  невинно  заметил, что ФДР “не очень интересовался экономикой”.

Хуже было другое: многие советники президента, вошедшие в созданный им “мозговой трест” и игравшие ключевые  роли в формировании политики,   восторгались “советским экспериментом”.  “Рай для рабочих”, – говорил о Советском Союзе профессор экономики Колумбийского университета Рексфорд Тагвелл, побывавший в этом “рае” в 1927 году.  Профессор Тагвелл  возглавил  созданную по его же предложению – одним из 15-ти законов –  Администрацию по регулированию сельского хозяйства (Agricultural Adjustment Administration).  Эта организация установила правительственный контроль над сельским хозяйством. Да и все остальные законы, принятые в первые сто дней президентства Рузвельта,  делали ставку в борьбе с кризисом не на частный  бизнес, а на государство.

Сельскохозяйственная администрация во главе с профессором Танвеллом ограничила производство и требовала уничтожения излишков  –  чтобы  добиться повышения цен на продукты. Фермерам платили за уничтожение посевов. В частности, правительство заплатило 100 миллионов долларов фермерам-хлопководам за уничтожение десяти миллионов акров плантаций.

Вот что писал историк Джон Флинн  в книге “Рузвельтовский миф” (“The Roosevelt Myth”): “Мы жгли овес, и мы импортировали овес из-за границы. Убивали свиней и в то же время увеличивали импорт сала. Сокращали посевы кукурузы и импортировали 30 миллионов бушелей кукурузы…

В то время, как (правительство) платило сотни миллионов долларов за уничтожение свиней, сжигание посевов овса, распахивание плантаций хлопка, министерство сельского хозяйства выпустило бюллетень, в котором оповестило страну о том, что главная наша проблема – неспособность производить достаточно продовольствия…”

Сокращение посевных площадей нанесло сокрушительный удар по мелким фермерам и сезонным сельскохозяйственным рабочим.  В выигрыше оказались только крупные фермеры, получавшие миллионные субсидии за то, что уничтожали, а не сеяли, не жали, не выращивали.

В январе 1936 года Верховный суд признал неконституционными законы 1933-го года о регулировании сельского хозяйства. Администрация по регулированию сельского хозяйства была ликвидирована.  Годом ранее, в 1935-м, Верховный суд признал противоречащей Конституции и созданную в первые сто дней президентства Рузвельта Национальную администрацию  восстановления (National Recovery Administration).

Она приняла обязательный  для всех бизнесов  “кодекс честной конкуренции” (codes of fair competition), который  установил – среди всего прочего – цены на товары и услуги, размер зарплаты, продолжительность рабочего дня и так далее – все как в советском “рае для рабочих”.

Среди 15 законов первых ста дней был и Чрезвычайный закон о банках (Emergency Banking Act).  Он был принят через несколько дней после состоявшейся 4 марта инаугурации Рузвельта, по приказу которого в этот день были закрыты банки во всех штатах.

Новый закон обязывал министерство финансов открывать только те банки, которые могли доказать, что у них достаточно денег, чтобы удовлетворить запросы  вкладчиков.

Через неделю после принятия закона банковская система была восстановлена и “капитализм был спасен”, как сказал Рэймонд Моли, входивший в “мозговой трест”.

Но капитализм мог быть спасен до и того, как Рузвельт занял пост президента.

Экономический кризис привел к поражению Республиканской партии, которой в течение 12-ти лет принадлежала как исполнительная  – Белый дом, так и законодательная власть  – обе палаты Конгресса. После выборов в ноябре 1932 года  на смену президенту-республиканцу Гуверу пришел демократ Рузвельт, однопартийцы которого получили контроль над Конгрессом.

В то время новый состав Конгресса приступал к работе , как и теперь, в начале января, но инаугурация нового президента проходила не 20 января, как теперь, а 4 марта. То есть Рузвельт вступал в должность через два месяца после того, как его однопартийцы-законодатели приступали к работе.  И  в течение двух первых месяцев 1933 года президенту-республиканцу Гуверу приходилось сотрудничать с Конгрессом, в котором уже верховодили  демократы.  Гувер не сомневался, что любое его предложение законодатели отвергнут, и даже не пытался предлагать им какой-либо законопроект. Это было бессмысленно. Бездействие же правительства усугубляло экономическое положение буквально ежедневно.

Гувер представил  в Совет Федеральной резервной системы, регулирующей банки,  план спасения банков от банкротства.  Согласно этому плану  все банки страны должны были закрыться на один день. В этот день каждому банку следовало представить в Совет отчет: какими активами он располагает и сколько из этих сумм могут потребовать вкладчики.  На следующий день могли открыться лишь банки, которые располагали, по мнению Совета, необходимыми суммами для покрытия своих обязательств, и правительство гарантировало все вклады в этих банках.

Убыточные банки оставались закрытыми, и с каждым из них Совет должен был разбираться отдельно.

Реализация плана Гувера позволяла выжить тысячам мелких банков, предотвратить их разорение и,  слеовательно, сохранить вклады их клиентов.

Совет Федеральной резервной системы не имел ничего против предложения Гувера, но поставил условие: план должен быть одобрен Конгрессом.  Сознавая бесполезность попыток общения с лидерами Демократической партии в Конгрессе, Гувер обратился непосредственно к президенту-электу Рузвельту.  Он передал Рузвельту письмо, в котором изложил план спасения банков от банкротства. “В стране, – писал Гувер, – создалась весьма критическая ситуация, и я считаю своей обязанностью дать вам конфиденциальный совет…”

Это произошло в ночь с 18-го на 19-е февраля в Нью-Йорке, когда нью-йоркские журналисты устроили в отеле “Астор”  чествование губернатора штата Нью-Йорк Рузвельта, избранного президентом страны. Президент-элект занял место в центре главного стола. Всем было весело. Газетные остряки сменяли друг друга, рассказывая анекдоты. Рузвельт хохотал громче всех.

Празднество завершилось рано утром 19 февраля. Со времени написания Гувером письма  прошло  больше двух недель, и за это время Рузвельт никак не отреагировал на план своего предшественника.  Гувер получил от него ответ 1-го марта. Рузвельт писал, что ничего не может сделать для осуществления плана за дни, оставшиеся до инаугурации. Каждый день кризиса увеичивал число обанкротившихся банков и число американцев, потерявших все свои сбережения. Гувер был бессилен им помочь.

Почему же Рузвельт никак не реагировал на письмо Гувера?  Джон Флинн отвечает на этот вопрос в книге “Рузвельтовский миф”:  “Он ничего не сделал, прочитав письмо Гувера,  поскольку хотел, чтобы наступил глубокий кризис,.. Он хотел полного крушения… Он хотел, чтобы люди видели, как его предшественник покидает сцену при полном крахе…  Гувер думал о спасении банков и банковских вкладов американцев. Рузвельт думал о том, чтобы получить политическое преимущство в связи с банковской катастрофой во время правления Гувера”.

4 марта 1933-го года Рузвельт вступил в должность президента, и началось рождение мифа о спасении им страны от Великой депрессии. И эти мифы  живут и по сей день. Они пропагандируются в таком же маштабе, как в Советском Союзе  пропагандировались мифы о дедушке Ленине.  В сентябре 2014 года Общественное телевидение (PBS)  показывало минисериал “Рузвельты” – о президентах Теодоре Рузвельте и Франклине Делано Рузвельте, а также об Элеонор Рузвельт, супруге ФДР.  14-часовой сериал  был преподнесен как документальный, из чего следовало, что в этом фильме все правда.  Однако Амити Шлаес, автор  книги “Забытый человек: новая история Великой депрессии” (“The Forgotten Man: A New History of the Great Depression”) – фундаментального труда о Великой депрессии “, назвала жанр фильма буффонадой.

В телесериале “Рузвельты” звучат голоса десяти историков. К чести авторов фильма, они дали слово не только апологетам Франклина Делано Рузвельта. Нашлось место и  журналисту-республиканцу Джорджу Уиллу  –  блестящему знатоку  биографий  американских президентов. “Лучшей программой “нового курса” была улыбка Франклина Рузвельта” – сказал он. “Экономическое выздоровление могло бы произойти  быстрее, если бы эта улыбка была единственной программой “нового  курса””, – прокомментировала слова Уилла в журнале “National Review” Амити  Шлаес.

Президент-демократ  Рузвельт  сумел смог провести через Конгресс законы “нового курса”  только потому, что обе палаты находились под контролем его  однопартийцев. В первые сто дней президентства демократа Клинтона  его однопартийцам принадлежало большинство мест и в Палате представителей, и в Сенате.  Да ведь и в первые сто дней президентства демократа Обамы его однопартийцы правили бал в обеих палатах.

20 января 2017 года начался отсчет первых ста дней президентства Дональда Трампа.  Ему повезло, как и Рузвельту, и Клинтону, и Обаме:  его однопартийцм принадлежит большинство в Конгрессе. Это открывает перед Трампом  широкие возможности для законодательной деятельности и, конечно, не только в первые сто дней. И Трамп наверняка воспользуется правом издавать президентские указы.

Какими они будут мы уже видим, и, понятно, что  Дональд Трамп вряд ли позволит нам скучать в первые сто дней своего президентства, а либерально-прогрсссивные СМИ будут по-прежнему усердно смешивать его с грязью.