Разрыв связок, американская больница и красные трусы

Ощущение, что «прилетело» бейсбольной битой со всей дури чуть повыше лодыжки. Ни с того ни с сего, без объявления войны или даже без воплей: «Дай денег, лысое животное!». Треск, будто рвется плотная ткань, потом этой же битой влетает по затылку, искры летят – и темнота на секунду вокруг. Открываешь глаза через это мгновение, оглядываешься вокруг – но нет, пустота. Никого рядом нет. И ничего нет, кроме боли там, в икроножной мышце. И сразу же становится понятно, что сама нога дальше не пойдет. И за плечом медленно вырастает, истерично хохоча, призрак американской системы здравоохранения, прячущий биту в карман.

Позвонил сразу же единственному знакомому в Нью-Йорке доктору – типа «что делать-то, док, куда бежать?».
– Срочно никто не примет, – поспешил успокоить доктор Пинелис. – Даже если у тебя порвано три Ахилла и все на одной ноге. Можешь записаться к доктору на завтра, а если не знаешь никого, то иди в любой приемник госпиталя. Там тебе сделают рентгены, дадут сапог, если что, и направят куда надо. Им, врачам из приемника, самое главное – чтобы ты прожил следующие 72 часа после приема. А так ты можешь и без воды прожить, не то что с порванным сухожилием.
– А куда бежать-то, в какую больницу? – пишу ему.
– Гарлемский госпиталь помойка, кажется. Я бы в Сэйнт Люк слег, если что, не дай бог. Они там рядом с тобой. На 114-й улице – доберешься?
– Доеду, что.
Потом, жена доктора Пинелиса написала, что их русскоязычная няня наказала бы мне мазать ногу облепиховым маслом – и “сразу все пройдет”. Чертовской души и терпения доктор Пинелис. Святой человек.

На следующее утро нога вспухла и посинела, как доктор Пинелис и обещал. Еле натянул на больную ногу джинсы и поплелся в приемную отделения неотложки госпиталя Св. Луки на 114-й улице. В приемную вел светлый и совершенно пустой коридор. В конце коридора стоял длинный стол и три компьютера. За каждым из них сидел человек. «Охраняют ворота в рай», – сначала я подумал. Женщина средних лет невнятной наружности справа, какой-то китаец посередине и еще кто-то, я даже рассмотреть толком не успел. Только доковылял до стола – китаец сразу выпалил скороговоркой: “Документы есть? Что болит? Сам пришел?”. Я с удивлением на него посмотрел. “Сам пришел, нога болит, как видно”, – отвечаю. Женщина справа спросила: “Простите, сэр, а документы есть?”. Протянул ей молча права. Она повертела кусок пластика в руках, потом добавила: “Сам дошел?”. Я кивнул. “А что болит?”, – продолжила она. “Нога болит”, – говорю. И посмотрел на китайца. Но китаец уже занимался своими делами – или делал вид, что чем-то занят. Женщина вздохнула, повертела еще мои права, посмотрела на них, перевела взгляд на меня, что-то постучала по клавиатуре, вздохнула и говорит: “Проходите вот туда, за эти двери, садитесь, вас позовут. Права не забудьте, молодой человек”. Она нацепила мне на руку браслетик с моим именем и уставилась дальше в монитор. «Евангелиста Луки на вас нет, – думаю. – Он бы быстро научил вас улыбаться людям».

Комната была очень похожа на комнату ожидания какой-нибудь американской провинциальной автостанции в степях Среднего Запада. Пластиковые стулья в ряд, два телевизора висят, в углу автомат с газировкой и неработающий телефон для вызова такси. Еще на стенах большие плакаты с цитатами “Билля о правах пациента” на испанском. Телевизоры показывали разные каналы, но на обоих что-то вещал Трамп. Звук был выключен, и его оранжевые волосы просто беззлобно летали в кадре. Я нашел свободный стул напротив двери, сел и начал наблюдать за стражами ворот. Ничего не происходило. Минут через 15 пришла медсестра в смешной шапочке и зачитала имена. Всего было пять человек, в том числе и я. “Кого я назвала – встаньте, – она сурово осмотрела всех. – Проследуйте за мной”, – сухо добавила и скрылась за дверью. Все ломанулись за ней – и я поскакал прихрамывая. Один поворот, второй, третий, четвертый, пятый. Тут я понял, что потерялся, и решил погулять по клинике просто так. Дошел до какого-то широкого прохода, где были лифтовые шахты, и вызвал лифт. Тут же на меня наткнулась та самая медсестра. “Я думала, что уже потеряла тебя. Прости, очень быстро хожу, пойдем я тебя проведу куда надо”, – растерянно сказала она мне. «Да-да, вы меня теряете», – ответил я ей. И похромал за ней следом. Она привела в новую комнату.

Стулья были покомфортнее, телевизоров три штуки, но пахло в комнате совершенной безнадегой, бинтами, человеческой болью и бедностью. «Сидите ждите, пока вас вызовут», – сказала мне медсестра и мгновенно исчезла. Минут через 20 меня вызвали к столу.
– Документы есть? – спросила меня женщина. Я протянул ей права. – Имя, адрес, телефон, аллергия на медицинские препараты?
– Нет, – говорю, – никакой аллергии.
– Ваша травма – это результат насилия в семье? – спросила она меня. Я удивленно посмотрел на нее. -Я должна у всех спрашивать, работа такая.
– Нет, – говорю, – сам порвал
Она померила давление и попросила подождать. Ушла, вернулась с креслом-каталкой.
– Садись, я тебя в другой кабинет повезу.
Привезла в пустую комнату с кушеткой. «Раздевайся, – говорит, – сейчас придет доктор и посмотрит». И действительно, еще минут через 15 в комнату завалилась какая-то девушка. Вместе с собой она затащила тумбу с компьютером. «Сейчас придет врач», – ответила она на мой немой вопрос. Врач пришел еще через пару минут. Быстрым шагом зашел пожилой китаец и сказал: «Меня зовут доктор Вонг, как ваши дела?». Доктор был похож на повара из близлежащей забегаловки. Девушка сразу же начала стенографировать за доктором. «Дерьмо, – говорю. – Были бы дела хорошо- я бы здесь у вас не сидел». Мои слова они почему-то не записывала.
– Что болит?
– Нога болит.
– Где болит нога?
– Вот здесь.

Он прощупал голеностоп и попросил лечь на живот. Потом попросил поднять ноги и вытянуть мысок в его сторону. Потом снова прощупал здоровую и больную ноги. Попросил сесть обратно.
– Все плохо? Разрыв? – спрашиваю я его.
– Боюсь, что да. Но сейчас придут еще мои коллеги и посмотрят, хорошо?
– Хорошо, – говорю, – что мне еще делать-то.

Первой выкатилась девушка с тумбой. Доктор Вонг достал из шкафа ночнушку и бросил мне.
– Переодевайтесь, – сказал он мне и вышел.

Минут через десять зашла группа врачей: пожилая женщина и два стажера.
– Что у вас болит, сэр? – спросила меня женщина.
– Нога, – отвечаю.
– Посмотрите, у него болит нога, – обратилась к молодым коллегам женщина-врач. Скажите, какая нога у него болит и почему вы там думаете?
– Кажется, у него болит правая нога, – ответил молодой парень. – Я вижу, что она у него опухла.
– Молодец, – отвечает пожилая женщина. – А что именно у него болит?

Меня как будто совсем не было или я был экспонатом музея. Анатомического музея. Еще показалось, что будущие врачи, которых экзаменовали на мне, говорили с британским акцентом.
– Кажется, у него болит голеностоп, – ответил молодой доктор. – Но нужно более детально посмотреть.

– Правильно, – ответила женщина. – Сэр, – обратилась она уже ко мне, – будьте добры, перевернитесь на живот.

Я перевернулся. Они точно так же осмотрели ногу, как и доктор Вонг, что-то еще поговорили и попросили перевернуться обратно.
– Спасибо вам за демонстрацию, – сказала мне пожилой доктор, и вся делегация удалилась из палаты.
Я опять остался один. Минут через 15 зашел пожилой негр и попросил меня пересесть в кресло-каталку. На рентген, пояснил он. Он завез меня в кабинет, на двери которого были нарисованы череп и кости и висела табличка: «Не заходить! Радиация». «Вот же скотина, – думаю, – специально завез в самый радиационный рентген-кабинет». Из-за стеклянной двери вышла девушка и спросила, что у меня болит. На секунду показалось, что они все в этой больнице сговорились. «Нога у меня болит, нога», – ответил ей. Она даже не улыбнулась. Минут через 15 вывезла меня на кресле в коридор и оставила. 5 минут прошло, 10, 15. Ничего не происходило. По коридору провозили на носилках в разных степенях запущенности больных. На меня никто не обращал внимания. Тогда я дотянулся рукой до тормоза и отжал его. Теперь у меня в руках были пакет с моими шмотками и кресло-каталка, которое можно было катить, только отталкиваясь от стен. Практически полная свобода действий. Для начала я поехал в противоположную сторону от рентген-кабинета. Выехал в какой-то очередной зал ожидания, развернулся и поехал в другую сторону. Доехал до знакомого коридора с лифтами, там меня поймал пожилой негр. «Забыли тебя совсем, – по-отечески сказал мне и похлопал по плечу. – Ничего, сейчас отвезу тебя на место».

И в самом деле, он отвез меня в маленькое помещение рядом со смотровыми комнатами, где меня принимал доктор Вонг. В комнате уже сидел мужчина пакистанской наружности в спортивном костюме и кого-то ждал. Через пару минут к нему подошел доктор, очень похожий на доктора Ливси из мультика «Остров Сокровищ». «Итак, – смеясь обратился он к нему, – мне нужно вас послушать, – и достал стереоскоп. – Дышите, не дышите, глубже дышите, выдыхайте, – командовал он. – Вот видите, ваши легкие совершенно чистые, – смеясь говорит он. Дайте мне еще посмотреть ваш рот, откройте-ка его шире». Мужик открыл рот, врач достал свой айфон из кармана, включил фонарик и начал светить ему в рот. «Совершенно точно, свободное дыхание, – смеясь сказал мужику доктор Ливси.- Вас можно выписывать. Я вам пропишу лекарства от астмы, чтобы больше спазмы не повторялись». Мужик кивнул и вышел вслед за доктором.

Я опять остался один. Минут через 10 в кабинет зашли две молодые девушки.
– Это у тебя нога болит? – обратилась одна ко мне.
– У меня, – ответил я.
– Ну, поехали в процедурную.

Они еще раз посмотрели сухожилие, сказали мне, что дела плохи, и приготовили гипс.
– Сейчас мы наложим тебе повязку. На следующей неделе ты должен связаться с доктором – и там уже будет видно, оперировать тебя или нет. Травма серьезная. Они же поменяют тебе повязку. Все понял? Но с костылями можешь до 2х месяцев проходить.
– Да, – говорю. – Спасибо.
Девушки смотрели на меня скептически.
– Я все понял, – поспешил я их успокоить. – Я сам хочу начать ходить, как можно скорее.
– Ок, – ответила одна. – Сейчас тебе принесут костыли и штаны больничные. Боюсь, что джинсы на повязку не налезут. И можешь идти домой. Все понятно?
Я кивнул головой, девушки вышли. Минут через пять в палату заглянула пожилая чернокожая женщина.
– Какой у тебя рост? – спросила она.

– 5 футов 8 дюймов, – ответил ей. – Нога болит, – на автомате добавил.

– Нога заживет, – сказала она мне и достала из-за спины костыли. – Вот, пожалуйста, специально под вас подогнала размер.

Она вручила мне костыли и удалилась.

Штанов не принесла. Что, думаю, делать-то, без штанов идти? Я натянул кроссовки и пошел по коридору в сторону доктора Вонга. Рядом с ним стояла медсестра, которая выписывала документы. Вонг удивленно на меня посмотрел.
– Так и пойдешь в трусах по улице? – спросил меня он.

– Во-первых, у меня красивые трусы, – ответил я ему. – Вы мало кого встретите на улице на костылях и в трусах, тем более красивых. А во-вторых, это же Нью-Йорк, черт возьми, – говорю я ей. – Тут всем плевать, хоть я на ушах буду ходить – никто и носом не поведет.

Медсестра улыбнулась. Впервые в больнице я увидел настоящую человеческую улыбку. «Ты прав, дай пять. За это и люблю этот город». Она вручила мне папку с документами о моей выписке и показала, где выход. Через пять минут я шел в трусах и на костылях по солнечной стороне улицы и никто, никто не обращал на меня внимания. Ни на меня, ни на розовый гипс, ни на костыли, ни на трусы цвета флага Советского Союза.

PS. Короче, вот такая история. Теперь самая важная часть, думаю. Раз уж я остался без работы, но с кучей времени, давайте, друзья, сделаем так. Я обещаю раз в день публиковать какую-нибудь историю или рассказ, которых накопилось изрядно за полгода. А вы кидайте на пейпал чего-нибудь, если вдруг понравится: [email protected] – ну или просто лайк, шер, ретвит и прочее.

Адрес для посылок, писем, денежных переводов и просто так в гости зайти: 211 W 139th St, 1A. New York, NY. 10030