Собачку жалко

Все уже было, было, было. Не то, что Вертер, уже Веллер написан. А в кино ситуация еще хуже. Появился в 1975 году шедевральный и новаторский триллер Спилберга «Челюсти», напугал полчеловечества и обозначил колею для копирования и эпигонства. Колею с годами расширили и укрепили, и теперь это просторная Владимирка, по которой бредут миллионы по доброй воле одураченных кинозрителей, икающих от сверхдозы попкорна.

Вынув из голливудского сценарного супа акулий плавник, режиссер-ветеран Джон Тертлтауб сумел снять кино, хоть и вторичное, но нескучное, а если и пошлое и просчитываемое, то в меру. Этот блокбастер, «Мег» (Россия добавила для устрашения еще и подзаг «Монстр глубины»), пропахший соленым морским ветром, собрал в американском и мировом прокате достаточно сотен миллионов долларов, чтобы отнестись к очередному крупнобюджетному изделию студии «Уорнер Бразерс» достаточно серьезно. Ту есть несколько любопытных моментов.

Во-первых, сильный китайский акцент. Действие начинается в Шанхае, где у берега, под водой, построен по последнему слову техники  и дизайна исследовательский центр по изучению морских глубин. «Бабки» на него дал западный миллиардер-эксцентрик, который почти весь фильм лезет со своими идиотскими идеями к морским волкам, которые вынуждены по понятным причинам терпеть этого сумасброда. Центр возглавляет благообразный китайский ученый Чжан, дочь которого по имени Суинь тоже здесь же, при деле. Поскольку маринистика в этой семье занятие наследственное, тут же под ногами у ученых крутится прелестное дитятко, девчушка лет восьми, дочь Суинь и, соответственно, внучка Чжана. Еще один китайский товарищ входит в интернациональную команду батискафа, на котором смелые исследователи заныривают на адские глубины, включая небезызвестную отличникам школьного курса географии Марианскую впадину.

Китайские люди показаны очень уважительно, а если и с улыбкой, то исключительно добросердечной. А романтическая линия между главными героями, китаянкой Суинь и англосаксом Вынь, простите, Джонасом, заставит мириады согражданок Суинь вынуть свои шелковые носовые платки и приложить к повлажневшим глазкам.

Вот на это и расчет умных и дальновидных продюсеров. Китай – гигантский потенциальный рынок для Голливуда, особенно в свете «патриотических» инициатив российского парламента, пытающегося по-акульи хищно откусить от доходов американских мейджоров. Китай стоит первым в титрах «Мег», он вложился в эту копродукцию, и понятно, что Тертлтауб и его сценаристы должны были расстараться, чтобы все китайское в фильме вызывало положительные эмоции. Расчет оправдался, и в Китае фильм идет на «ура».

Второе, на что надо обратить внимание. На то, что, казалось бы, отыгранную карту при должном умении иногда можно обратить в козырную и даже во всевластного джокера. Я имею в виду ветерана жанра экшн Джейсона Стэтема, которому месяц назад стукнуло 51. Его всегда можно узнать по пятидневной щетине, которая добавляет маскулинности его отчаянным героям без страха и со множеством упреков. Стэтем переиграл такое количество сорвиголов, наемных убийц и секретных охранников, что для этой оравы впору открывать отдельную тюрьму самого строгого режима.

Но поразительная штука – на шестом десятке этот кумир из фильмов класса B вдруг обрел второе дыхание и в образе аса-подводника Джонаса апеллирует к гораздо более широкой аудитории, для которой костоломные таланты статного Стэтема не являются главным манком. Видимо, в нем проявилось то качество общечеловеческой надежности и симпатичности, которое сделало всеамериканскими мега-героями Харрисона Форда, Тома Хэнкса и, с оговорками, Брюса Уиллиса.

И, наконец, третий компонент успешности «Мега», а по сути, первый и главный. Это огромная реликтовая акула, которая прыгнула на экран из бестселлера Стива Алтена того же названия, изданного в 1997 году. Кстати, история этой адаптации достаточно кровава и муторна. Права покупались и истекали, студии и бюджеты менялись, перерасход ставил продюсеров перед угрозой закрытия проекта. Все это длилось многие годы. Короче говоря, чисто голливудская история со счастливым концом, ставшим для многих экспертов сюрпризом.

Акула эта, по-научному мегалодон, малышка длиной 70 футов и с устрашающим частоколом зубов, которые один критик сравнил по размеру с холодильниками. Эти твари, как считали ученые, давно вымерли. Но – тут опять поклонимся иконостасу из фильмов Спилберга – академическую общественность ждала неожиданность. Мегалодон, как оказалось, жив, правда, обитает он на сверхглубинах, которые обнаружены под «дном» Марианской впадины, а на самом деле грядой плотных подводных «облаков». Такой же шок, вспомним, ждал группу энтузиастов, решивших прогуляться по парку Юрского периода и нарвавшихся на доисторических «завров».

Поскольку любопытные ученые с китайской станции легкомысленно решили потревожить глубоководное лихо, «обратка» пришла незамедлительно. Проворное, коварное и стремительное чудище размером с синего кита вышло на тропу войны с человеками. Тропа эта подводная, а потому невидимая. Ожидание нападения неизвестно откуда и создает щекочущее нервы состояние саспенса. Это великолепно показал Спилберг в «Челюстях», когда поместил съемочную камеру чуть-чуть выше уровня воды, чтобы зритель живо представил себя беспомощным пловцом, жалко сучащим голыми ногами, в которые в любую секунду может впиться зубастый агрессор. Этот хоррор-аттракцион действовал, действует и будет действовать безотказно.

Невероятное геройство пловца и ныряльщика Джонаса сокращает число жертв акулищи до приемлемого минимума. Тут, как в известном детективе Агаты Кристи, можно играть в нехитрую игру «кто следующий», и легко угадывать, держа в уме этнический, расовый баланс среди жертв и непременные табу, запрещающие в такого рода интертейнменте убивать детей и зверюшек, а также перспективный марьяжный интерес.

Так, в финальной части фильма (простите за спойлер) великолепно снят оживленный китайский пляж с сотнями плещущихся на мелководье купальщиков и свадьбой на катере. В хаосе, воцарившемся в воде после атаки царь-рыбы, наше внимание будет приковано к крошечной собачонке, которая, задрав пушистый хвостик, отчаянно работает лапками, чтобы добраться до тверди.

Вот ведь удивительная человеческая натура: сотни хомо сапиенс очевидно гибнут от зубов-холодильников, а нам кроху-собачонку жальче всех.