Впусти в себя солнце

Кинолюбы Нью-Йорка – под традиционным осенним хмельком: в Линкольн-центре начался 55-й международный кинофестиваль, который продлится до 15 октября. Двадцать пять художественных кинолент, документалистика, возрожденная классика, ретроспектива голливудской легенды Роберта Митчума, экспериментальные программы…

Призов и гламурных шествий звезд, как и в прежние годы, не предусмотрено – но этим фестиваль никогда и не покупал, а покупал он исключительно высоким кино.

Знать, оттого перспективы попасть на особо желанные просмотры почти никакой – аншлаги, но чудеса в виде лишних билетиков, а также вбрасывания нереализованных заначек в кассу бывают: дерзайте, кто дерзновен! Тем более, что надежды увидеть отдельные фестивальные сокровища позже – в кинотеатрах или на потоке Нетфликса – почти нет, и об этом в изданном по случаю буклете честно предупредила Лесли Клейнберг, исполнительный директор Кинообщества манхэттенского Линкольн-центра.

Характеризуя нынешний фестиваль, его директор Кент Джонс обозначил трогательно бесхитростные критерии составления программы: художественность, свежесть взгляда и внимание к жизни как таковой. То и правда: кинофорум может быть нацелен на что угодно – защищать права, протестовать, открывать глаза на… – но коль скоро глаза эти самые открыты, разум ясен, а вкус какой-никакой сформирован, мы отличим хорошее от разного, художественное от просто так – и насладимся зрелищем.

На открытие выбрана лента Ричарда Линклейтера «Последний взмах флага» (Last Flag Flying), центральным кинособытием объявлен фильм Тодда Хайнса «Пораженный (Wonderstruck), а на закрытие припасено и вовсе сокровище – мировая премьера «Колесо чудес» (Wonder Wheel) нестареющего Вуди Аллена, обожаемого до содрогания.

… Линклейтер по режиссерской натуре своей лиричен, но здесь подобные определения, простите за тавтологию, ничего не определяют. Три друга, ветераны вьетнамской войны – тихий малоразговорчивый Док (Стив Карелл), отвязный, острый на язык Сэл (Брайан Крэнстон) и сдержанный, хорошо понимающий, о чем молчит Мюллер (Лоуренс Фишбурн) – пустились в скорбную дорогу, чтобы забрать и похоронить тело Ларри – единственного сына Дока, убитого на иракской войне.

Актеры и режиссер вышли к нам на пресс-конференции, душевно поговорили. О войнах, которые похожи одна на другую и аукаются через годы. О роли юмора в трагедии – а чем еще спасаться? О благородной церемонии флага, о патриотизме – в том смысле, что святое свято, но режиссер, сценарист и актеры не имеют отношения к вульгарному политиканству.

Этот фильм – высокая степень художественности, потому что он одушевлен. Актеры прекрасны. Для неповерхностного философствования зрителю остается душа собственная.

Кстати, о любви к мудрствованиям. Кто-то из кинокритиков заметил, что самая тонкая философская, при этом таинственная кинематография творится сегодня в Южной Азии и на Дальнем Востоке. Снятый два года назад фильм Киоши Куросавы «Прогулка на побережье» (Journey to the Shore) в этой мысли укреплял (к молодой вдове являлся ее умерший муж, вместе они отправлялись в странствия по глухим уголкам Японии, чтобы встретить одного, другого, третьего обычного человека, которые оказались выходцами с того света). Новый фильм режиссера «Покуда мы исчезнем» (Before We Vanish) – очередное шествование по тонкой грань между земным и запредельным. На Землю явилось трое тамошних – без всяких глаз-блюдец и скафандров, обыкновенные ребятишки. Но у них довольно масштабная задача – захватить планету, первым делом отняв у ее обитателей веру, ценности, воспоминания. Единственной формой выживания обозначается любовь – и если она, как красота у Достоевского, спасет мир, можно пытаться продираться через его завалы. Как водится, фильм Куросавы – медленный, медитативный, как будто не было на земле блокбастеров и вовсе – но отрываться не хочется.

В этой же манере нервого созерцания при минимуме вербальных излияний продолжает работать прославившийся ныне южнокорейский режиссер Хон Сан-Су. На фестивале демонстрируется два его фильма, оба снятые в нынешнем году. Первый – «На берегу, ночью, одна» (On the Beach at Night Alone) – спокойный, выверенный до деталей, развернутый ответ художника на вопеж и лай, поднявшийся в таблоидах по поводу его связи с молодой актрисой Ким Минь-Хе (она и сыграла главную героиню, тоже актрису Янг-Хе, которая убежала в Гамбург от летящих в нее камней). Трепещите, мерзостные южнокорейские сплетники: исполнительница получила награду Берлинского кинофестиваля за лучшую женскую роль. «Днем после» (The Day After) по эмоциональному накалу продолжает линию запретной любви и неразрешимости отношений. Книгоиздатель Бонгван (Квон Хай-Хо) немо и беспомощно сидит перед женой – орущей, взбешенной, уличающей его в измене. Он не отвечает ни да, ни нет. Потом он придет в офис и встретит новую ассистентку Ареум, в которую немедленно влюбится, и они будут мало говорить, много пить и плакать – а тем временем явится предшественница, сбежавшая от муки романа с издателем месяц назад – и влюбчивый трус опять будет плакать. Лица у персонажей – постоянные маски вежливых улыбок, реплики повторяются почти маниакально – но за всем этим стоит безумная борьба между страхом раскрыться и настоятельной потребностью рассказать о своей проклятущей, непомерно тягостной жизни, где один из любящих непременно обманет, только вопрос, кто первый.

У южноазиатских режиссеров – совершенно своя, полностью отличная от европейской, эстетика: французы о любви говорят абсолютно иначе. Французское кино последних лет являет собой палитру очень пеструю – от изысков до левацких агиток. И все же говорить о воспитании чувств без пламенных галлов – дело пустое. Два года назад Филипп Гаррель привез в Нью-Йорк черно-белую ленту «В тени женщин» (In the Shadow of Women) – тонкое экранное препарирование феномена супружеской неверности: взаимное надрывание сердец, вечная невозможность ответить на вечный вопрос, почему постояноство становится в тягость и супруги друг другу изменяют – хотя сами, каждый в свою очередь, переносят измену как предательство. Эту тему режиссер продолжает разрабатывать – но, боюсь, чем далее, тем менее удачно – и вовсе не потому, что ответов на определенные вопросы просто не существует. Его новый фильм «Любовник на денек» (Lover for a Day) – история страноватой дружбы двух девушек, которым не было особого повода подружиться. Грустноглазая Жанна (Эстер Гаррель) возвращается после разрыва с возлюбленным в дом к папе, университетскому профессору Жилю (Эрик Каравака) – а у него самого живет молоденькая любовница Арианна (дебютантка Луиза Шевильотт). Барышням сцепиться бы на почве ревности – но они стали одна другую жалеть и понимать. Хотя очень скоро Жанне оказалось не под силу уразуметь, отчего Арианна, горящая страстью к профессору, кидается в объятья молодого повесы. Поэтичное киноповествование снятно в стильном черно-белом – правда, о степени психологической убедительности можно поспорить.

И снова обратимся к новейшей истории нью-йоркского кинофестиваля. Показанный два года назад фильм «Мои золотые дни» (My Golden Days) маститого Арно Деплешена – приквел его истории 1996-го года «Как я обсуждал свою сексуальную жизнь». Герой Поль Дедалюс делал кульбит в детство и раннюю юность. Здесь было «все, коль нет обмана»: занудство матери и ее самоубийство, вечная депрессия отца, шпионские страсти с экскурсионной поездкой Поля-подростка (Квентин Дольмар) в Минск, где храбрый отрок, не страшась похмелья в чужом пиру, передавал евреям-диссидентам документы и деньги, а также дарил свой паспорт. Потом он оказывался в Таджикистане – в итоге его, уже достигшего среднего возраста (Мэтью Амальрик – сам!) и солидного положения, допрашивали как российского шпиона. Всерьез воспринять эту небанальную сентенцию помешала тогда откровенная сюжетная мешанина. Фестивальный шедевр нынешнего года – «Призраки Ишмаэля» (Ismael Ghosts) заставил меня уточнить возраст создателя – оказалось, мсье Деплешен вполне молод, всего-то 56! Дело, стало быть, не в забывчивости, а в некой странной привязанности к герою с фамиилей Дедалюс, которого в «Призраках» зовут Иван (и актер нынче другой – Луи Гаррель), но он продолжает работать по ведомству разведки, и снова едет на постсоветское пространство – будете удивлены, опять в сакральный город Душанбе, где в местной тюрьме ему покажут таинственного злодея-мусульманина – все, конец миссии. А еще будет какой-то зловещий Игорь – вроде бы русский шпион, который окажется случайным обывателем и его зазря взорвут… Сам Иван-шпион как-то немотивированно умрет – может, потому, что он – герой рассказа в рассказе, и персонажей образуется непомерно много. Всю эту лабуду про разведчика снимает режиссер Ишмаэль (Мэтью Амальрик, экс-Дедалюс из «Моих золотых лет», по совместительству и по новому сценарию – брат Ивана, и вроде эти двое друг друга не любили). А мусульманское имя откуда? Намек на ветхозаветный сюжет про братика, прижитого праотцом Авраамом от служанки Агари? По сюжету ничего ни с чем не сходится. У истеричного Ишмаэля – своя чехарда: двадцать лет назад молоденькая жена Карлотта (Марион Котийяр) исчезла без следа, и его преследуют кошмары. Только вдруг она появляется – вроде бы после скитаний и из парижского приюта, но на удивление хорошенькая и ухоженная. А у Ишмаэля, прожженного бабника – новая пассия, астрофизик Сильвия (Шарлотта Гейнсборо). Но Карлотте, хрупкому существу не от мира сего, это безразлично: она пришла взять свое. Хотите угадать, чем все кончится? Попсиховав, Ишмаэль уедет в старый деревенский дом – видимо, припасть к истокам, но творчество и там не заладится. А потом стареющая Сильвия вдруг забеременеет от него – и он начнет работать вдохновенно и радостно, и они в финале разыграют бурную сексуальную сцену, очень ненастоящую.

Вопрос: кто из членов высокой комиссии смотрел это собрание сюжетных обрывков, которое блистательный актерский ансамбль – Мэтью Амальрик, Марион Котийяр, Шарлотта Гейнсборо – отчаянно пытался спасти? Кому изменила профессиональная разборчивость? Вдобавок, фильм и без того длиннющий показывался прессе в авторском варианте, то есть на двадцать минут дольше, чем увидит массовый зритель. Если он поймается на крючок имен и вообще будет, массовый…

А вот – подарок, хотя фабула проста. Главную героиню фильма Клэр Дени «Впусти солнечный свет!» (Let the Sunshine In) играет Жюльет Бинош. Неисчерпаемы запасы душевного труда женщины в поисках любви. Только настоящей. А чего, смейтесь, кому смешно… Разведенка со стажем, успешная галерейщица, Изабель страшно мечется от одного партнера к другому. Легкое поведение? Как сказать, если тяжесть конечной цели абсолютно непомерна. Режиссерская концепция замечательным образом укладывается в банальную сентенцию «бабы дуры, мужики сволочи». Первый любовничек – хамоватый жирный боров, несколько карикатурный богач-банкир (Ксавьер Бево) – даме явно противен. Только отчего же она приходит на следующую встречу, отчего со слезой в голосе упрекает за то, что кавалер не звонит, когда обещал? И почему не посылает на все четыре нового соискателя – младого актера (Николя Дювашель)? Он вроде бы готов войти в эту реку – но желательно в другой раз, вдруг вода слишком холодна…

Тут все кристально ясно: неотгоревший вулкан – и трусоватые затравленные женатики, которые куда более своих докучливых половин страшатся самой героини: вдруг уголек полыхнет и наделает пожара… Боятся все – и банкир, и малость истеричный юноша-актер, и симпатяга-парикмахер, и молчун-альфонс… У них, слабодушных, нет намерения втравливаться: на интрижку согласны, слюбилось по-быстрому – и хорошо, « а на большее ты не рассчитывай»… Они не прощают две вещи – зависимости и независимости, а Изабель бьется именно в этих диалектических тисках. И вот актеришка мелет пошловатую, постыдную чушь, типа «все случилось слишком скоро», приличный черный человек (Алекс Дескас) тоже быстренько возводит оборонительный вал («не сейчас, я должен взять детей на каникулы…»). Даже жалкий получатель социального пособия орет на женщину, которая рада обмануться: а вот сейчас р-раз – и уйду! Автор строк, отнюдь не феминистка, считала и считает, что мужчина – хозяин жизни, поэтому, милые сестры, надо закрывать рот и придерживать претензии. Но запломбировать сердце – вот с этим сложнее.

Последняя сцена воистину гениальна. Как все невротичные и зависимые, героиня рада обманываться – а на этого ловца бежит потрясающий зверь: самец-гадалка в абсолютно неожиданном образе Жерара Депардье! Он появляется неизвестно откуда, в полумраке запаркованной машины злобно орет на собственную зареванную возлюбленную (хронически нуждающаяся в удвоенной дозе жалости Валери Бруни-Тедечи), прогоняет ее прочь – и тут же в свете комнатенки, где вершится шарлатанское ремесло, становится «при исполнении», перевоплощается в тихого вальяжного вершителя судьбы! Пониженным таинственным голосом он дает очень точные, хотя несколько витиеватые советы – которые в принципе годятся для любого случая. Он не перебивает, когда просительница занудным голосом в пятый раз спрашивает, что же будет с ней и с тем, пятидесятилетним… Фирменный ответ представителей данного ремесла: «Не надо считать его судьбой». Он утрет нос любой сверхправдиво заливающей цыганке и затмит дипломированного психотерапевта.

Отчего эти достаточно банальные страсти перевернули душу? Оттого, что нечто реально «задалось», характеры состоялись. Правда, судьба Изабель состояться еще не успела – и тут не обойтись без надежды на бога.

А еще была новинка от очаровательного Аки Каурисмяки «Другая сторона надежды» о проблемах иммиграции и не только. И таинственная «Миссис Хайд» дебютанта Сержа Бозона – о робкой училке, добиваемой гормонально взвинченными идиотами-старшеклассниками, и о таинственной испепеляющей силе, которая в ней проснулась (Изабель Юппер – без равных). Еще из дебютных совершенно очаровал фильм Шона Бейкера «Флорида Проджект» (The Florida Project) – о жизни обитателей зачуханного флоридского мотеля рядом с диснеевским раем. Шестилетняя развеселая щекастая девчушка (Бруклайн Принс) отрывается по полной со своей худой прокуренной татуированной мамой (невероятная по накалу актерского таланта Брия Винэйт): они обжираются неполезной едой, покупают безделушки, разгуливают-шляются – при этом ни намека на школу для девочки или на то, из каких доходов мама платит за жилье и как именно убалтывает менеджера горе-проекта (Виллем Дефо неподражаем…) Эта яркая картина – неполиткорректный манифест в защиту малоимущих, это портрет-граффити сегодняшней Америки: кто есть ничто, ничем и останется, как ни подстилай соломки социальной помощи.