Вы сами стояли у Синая

Бывает так, что одна, вовремя услышанная фраза, способна определить в жизни очень многое.

Сегодня в разговоре мне вспомнился отрывок из «Тедди» Сэлинджера:
«– Мне было шесть лет, когда я вдруг понял, что все вокруг – это Бог, и тут у меня волосы стали дыбом, и все такое, – сказал Тедди. – Помню, это было воскресенье. Моя сестренка, тогда совсем еще маленькая, пила молоко, и вдруг я понял, что она – Бог, и молоко – Бог, и все, что она делала, это переливала Бога в Бога, вы меня понимаете?»
У меня было похожее переживание.
Это было в начале 80-х. Мне ненадолго дали книгу великого суфия Абу Хамида аль-Газали «Воскрешение наук о вере», вышедшую тогда в «Памятниках культуры Востока» и сразу ставшую библиографической редкостью. Эта книга стала моим первым знакомством с суфизмом. На каком-то отрывке, где аль-Газали писал о Единстве Всевышнего, меня пробило, и я почувствовал – не умом понял, а именно почувствовал сердцем! – что Он – Один и Един, и всё есть Он. Это потрясшее меня переживание я помню до сих пор, и помню, что даже физически ощутил его именно в области сердца. Позже оно забылось, но не ушло – чтобы через годы вернуться уже в другом месте и в других обстоятельствах.
Другую значащую для меня фразу я услышал через несколько лет от своего знакомого, старше меня, русского, глубоко и искренне верующего православного христианина – что по позднесоветским временам было большой редкостью.
То было время вспыхнувшего интереса к религии, восточным учениям и мистицизму – доморощенные гуру, учителя и искатели духовности. Движение, метко названное кем-то «духовкой». Разумеется, в 99,99% это было модой; только единицы из вставших на этот путь самореализовались. У некоторых слабых на голову сносило крышу. Интерес был и у меня, но занятия боевухой в полный контакт и получаемые на тренировках удары хорошо привязывали к реальности и не давали «улететь». Мой знакомый был одним из немногих, для кого религия точно не была модой.

В тот раз, помню, разговор у нас зашел о том, что некоторые «лица еврейской национальности», как именовал нас советский новояз, в результате своих духовных поисков уходили в православие и крестились. Мой собеседник, к немалому моему удивлению, отнесся к этому весьма отрицательно – хотя, казалось бы, принятие Христа евреями должно было его радовать, и он явно не был антисемитом. Я спросил, почему. Он ответил:
– Вам не нужны посредники – вы сами стояли у Синая.
Смысл этой фразы, за которую я до сих пор ему благодарен, я понял только спустя годы.