Замок на юге Франции

Светлана Храмова

У каждого (у каждого?) есть какой-то невытравленный, застарелый страх. Случится то-то и то-то, боюсь. Или хроническая неуверенность в завтрашнем дне, заставляющая пить таблетки. А вдруг сегодня нормально, а завтра – р-раз! – и обрушилось.   

 Непредвиденное нечто, контуры не угадываются, оттого и вовсе не по себе.

   Конкретизируйте. Попробуйте облечь в словесную форму, чтó именно вас так пугает. Если станет еще хуже – расслабьтесь, посчитайте до десяти-до ста-до тысячи, смените обстановку (вам тут же дадут такой совет те, с кем вы вольно или невольно разоткровенничались).

 Слушатель на минуту-другую оторвется думой от собственных забот, и с готовностью выпалит: тебе нужен отдых! Всей вашей семье нужен отдых! Горечи много у вас накопилось, сплошной негатив! (я совсем недавно такое услышала, и потом все думала – а к кому конкретно из состава семьи это относится? семья по свету раскинулась, и вдаль и вширь…)

  Но такие советы безопасны и благородны, ничего лишнего. Да что там, рекомендаций множество, откроешь по ссылке текст – мыслью от забот мгновенно отвлекаешься, и ездить никуда не надо. Весело. В популярной статье “Как избавиться от страха перед будущим” в разделе для продвинутых так и сказано:  “Отправьтесь отдыхать без предварительного бронирования билетов, отеля. Это научит вас справляться со всем, что может произойти, быть спонтанным, жить в здесь и сейчас. Реально повышает самооценку.”

  Это для тех, кому страшно за двери дома выйти, я тоже такие проблемы хочу! Я выйду, поеду и полечу, ничего не забронирую, столкнусь с реальностью лоб в лоб, повышу самооценку, и потом еще куда-нибудь поеду – уважение к себе углублять. А можно на Мальдивские острова?..

   Моя знакомая в Нью Йорке жалуется на тревогу, ей постоянно не по себе. Без видимых на то причин. А вдруг?!! Ничем не объяснимый, не улетучивающийся страх беспощадного “завтра”.  Именно беспощадного, я не оговорилась.

  Завтра что-то произойдет, на голову свалится пренеприятная новость или заурядный кирпич, у моей приятельницы неотступное предчувствие грядущего несчастья.

– Может, на антидепрессанты сесть?

– Ну что ты, – говорю, – это приют для безнадежных, оттуда не возвращаются. Есть вокруг тебя спокойные люди? Постарайся с ними общаться.

– Я общалась. У моей сотрудницы  вообще никаких эмоций, вечная улыбка на лице. Она невозмутима.

–  Ну вот, видишь!

– Что “видишь”?!! Я как-то восхитилась ее выдержкой, она действительно, добрая и милая –  так же мило мне и пояснила: I’m for two years on heavy medications!” – с таблеток не слезаю, в смысле, потому и тиха.  

    Нет, я всегда готова к тому, что на голову свалится заурядный кирпич. Именно к кирпичу – готова, это нечто физическое, осязаемое, понятное. Либо мгновенная смерть, либо долгое время на больничной койке. Либо царапиной отделаешься, легким испугом, так тоже бывает. Не страшен кирпич, он и не падает.

 Понимаете, да?

 Если в конкретику облечь, то можно отвертеться и увернуться, судьба не ошарашивает тем, к чему ты готов. Она неожиданности предпочитает. Чтобы от ужаса глаза на лоб, особенно в первые минуты.

   Когда вы чего-то долгое время боитесь, лучше, чтобы это с вами, наконец, произошло. То самое, чего боитесь. Вы действуете, сражаетесь с обстоятельствами, приходите в хорошую бойцовскую форму. Повезет – проблема в конце концов решается, а не решается – позже какой-то выход найдется, не дрейфь! И дует ветер перемен!! Все это жутко увлекательно. И главное – на все остальное вам решительно наплевать, хронические страхи улетучились, как и не было.

 Не до глупостей – вы боретесь за выживание, вы побеждаете, вы…  Выходите на другой уровень, в конце концов, и открываются неведомые ранее горизонты.

Постепенно выясняется, что будущее у вас все-таки есть, а страха как не бывало.

Спорное, конечно, утверждение, но какие бесспорны? Утверждаем, чтобы опровергать или быть опровергнутыми. Поговорить по душам – горячо и с энтузиазмом… В споре истина не рождается, но время проходит незаметно.

 

 Плавно так и неспешно я размышляла по дороге в старинный замок на юге Франции, название обалденно красивое, Château de Pennautier – заложен во времена Людовика Тринадцатого, там интернациональная свадьба, где-то в конце пути ждут принаряженные молодые люди, интернациональная пара – голландец и француженка.      

 До них больше тысячи километров на машине. Без остановок.

 Нет, одна остановка была – в малюсенькой одноэтажной гостинице, очень похожей на торт, если смотреть сверху. Торт, разделенный на десять кусочков, каждый из них – отдельный номер со всеми удобствами. Очень оригинально, никогда такого не видела. Переночевать удалось, хоть и сыро, коробка с тортом прямо на земле стояла, вместо стен – пластик и стекло.

 Через 400 километров показались копьевидные наконечники на воротах замка Пеннотье, это в регионе Лангедок–Руссильон. Постояли в ожидании, сквозь ограду замок и правда удивительно хорош! Как и всякий дворец, куда тебя не пускают. Дородная служительница в холщовом фартуке поверх кофты и длинной юбки неспешно приблизилась, распахнула тяжелые кованые створки. По скрипучему колкому гравию машина прошуршала внутрь.

  Собственно говоря, герои торжества год назад поженились. Прошлым летом – я при этом присутствовала – новоявленные муж и жена тогда очень волновались (те самые «принаряженные голландец и француженка», они познакомились в Дублине, долгое время трудились рядом, и выяснилось, что у них полная совместимость характеров!.. молодая  семья зародилась в порыве трудового подвига, подвиг удался), то бледнели, то розовели, и денег на пышный праздник не хватало, потому расписались в мэрии, выслушали краткое напутствие местного начальника и устроили скромный обед в ресторане на тёщины сбережения. Но к событию отнеслись серьезно.

  Экономили, копили – и устроили обещанную свадьбу «в замке», свадебные party с размахом, но «год спустя» – явление частое. Владельцы старинных дворцов специально включают такого рода мероприятия в список услуг на территории, потенциально влекущей заказчика. Приглашенные слетелись из разных стран, люди уже взрослые, понимают, что устремились на событие, памятное для его устроителей в первую очередь – картинные объятия на фото-видео, кадры с друзьями и без друзей. В общем, ехали массовку создавать. Кто из гостей пойдет в лес, а кто по дрова, молодой семье безразлично.  Танцуют все!

  Вечер для членов семьи и «самых близких» в помещении для небольших банкетов  – запомнилась краткая речь родителя жениха: «Уже второй год мы празднуем счастливый случай: мой сын нашел свою вторую половину! Я очень сомневался, кстати, что у него это получится, – он помолчал, вспоминая причины и поводы для сомнений. Но продолжил бодро: – Но раз оба все еще уверены, что выбор правильный, именно это я легко прочитываю на лицах молодых – то отчего бы не собираться вот так каждый год? Сальвадор Дали, все знают, кто это, не так ли? – он обвел глазами собравшихся, словно усомнившись в своей правоте, кто-то закивал в знак понимания – официально женился на своей жене пятьдесят раз! Галá и Дали путешествовали по всему миру, повторяя обряд бракосочетания снова и снова. Желаю вам такого же брачного энтузиазма, дети мои! Только счастливые люди думают о повторении церемонии!»

  На самом деле, свадьба – хороший повод устроить событие «себе на радость». Размах любого масштаба уместен, тут вообще уместно все. Собрать людей, сценарий написать, самим отрежиссировать и снять «свое кино». И одеться, как подобает случаю.

 Белое платье невесты – со шлейфом, который волочится по гравию, легкая вуаль прикасается к кончику носа, потом ее можно будет откинуть,  и законный, привычный уже поцелуй – еще раз и прилюдно! – ну как же без этого, а вдруг брак и впрямь на всю жизнь?

  Мизансцены основных проходок и речей явно с американских фильмов скопированы, там такое на любом фоне происходит, с обязательным набором украшений типа беседок, арок, цветов и прочувствованных спичей, но на экране это коротко, монтаж.

 Но смонтированные куски смотришь – и занятно, а чтó герои торжеств чувствуют во время соблюдения розовосопельных бесконечных «must». Думаю, ждут, когда все это кончится, а не трепещут от важности момента. Страдания Мэгги из «Runaway bride», издерганной страхом брачных процедур «по протоколу», мне близки и понятны. Но я отвлеклась.

   Итак, средь бела дня и на свежем воздухе, с плетеной аркой, украшенной розами, с гостями, сидящими на стульчиках,  и все это в огромном парке под окнами Château de Pennautier.

 С вечера  волнения – пойдет дождь или не пойдет? Не пошел. Арка, хоть и не вполне законченная, стоит крепко, и стулья сюда вынесли, зачехленные кремовым полотном. Зрителям полагается усесться рядками и смотреть.

   Из дверей замка чинно шествует под руку с сыном гордая мать, затем невеста, ведомая отцом, тоже не торопясь, по всем правилам. И платье со шлейфом волочится по камешкам, и смокинг с галстуком-бабочкой на женихе.

 Теперь они пройдут под аркой (она символ благополучия, я и не знала), два садовых стула приготовлено, и застынут в роли зрителей.

 Сядут рядом, принаряженные, и будут слушать родительские наставления, год спустя. Любопытно, выбор свободный – каким традициям следовать, а какими пренебречь.   

 Свобода воли.  

   Два симпатичных паренька, ирландец и японец, ведут действие складно, молодцы.  Первым делом объяснили, что священника не будет, таково решение жениха  невесты. Молодые вправе уточнять детали по собственному разумению,  это их праздник. Музыкантов пригласили, а священника нет. И язык общения, please, – английский – гости из разных стран, чтоб никому не обидно.

 Импровизации, я на какое-то время оживилась, подумала, что карнавал-таки состоится – с шиком, блеском и выдумкой.

 Но свобода волеизъявления  отпрысков благородных семейств на этом закончилась. Начались речи. Один родитель еще вчера отговорил эпизод, его вычеркиваем, остальные высказывались подолгу, времени и слез не жалея.

 По-французски, кто как мог – презрев предложенные ведущими правила, какие там правила, родственники рыдали, как на церемонии «Oscars». И почему-то по бумажке читали, заготовленной каждым в отдельности, заранее.

   Мама жениха, на какие-то доли секунды перестав сморкаться, сообщила, что сын всегда любил роскошь – и указала на замок, будто сын являлся его владельцем-собственником. Подруга невесты продержалась, настойчиво требуя от микрофона взаимности, целых тридцать пять минут. Она тоже рыдала, и со всхлипываниями, идущими из горла (или из глубины души), декламировала поэму собственного сочинения. При этом обращалась с микрофоном как с шариком мороженого, беспрестанно его облизывая. Слова не слышны, только чувственные вздохи.

  Музыканты видимо, заиграют не скоро. Я встала и, стараясь не шуршать гравием, тихонько утоптала в главное здание. Почти на цыпочках, хотя у всех на виду. И дождь вот-вот пойдет, и ветер не на шутку разыгрался, и рыдают хором, хотя семье уже год, и  вроде как счастливая. А все равно плачут. Ритуал?

  Самодеятельные карнавалы со смокингами и длинными платьями  редко происходят «без сучка без задоринки». Главное тут – не действие, а его место, которое, благополучно пережив исторические события разной степени тяжести, принадлежит в итоге не государству, не заезжим проходимцам, а старинному французскому роду Логжерú, они прямые потомки достославных Пеннотье, его основателей (Château de Pennautier – заодно известная марка красного вина, его в той местности производят).

 Седовласый теперешний владелец за происходящим наблюдает лично. До позднего вечера благородный господин стоит у дверей во внутренний дворик, и со швейцаром его не перепутаешь. Тем более, что никаких швейцаров в здании не водилось. Экономия во всем, скромность и цветы на клумбах полевые, такие в той деревеньке повсюду. Самопроизвольно растут, я позже в этом убедилась.

   Представитель старинного рода, кстати, на технические обновления тоже не особо тратится. Я щелкнула выключателем настольной лампы, свет вырубился во всем номере.

  По телефону сообщили, что электрика, знающего, где находится щиток, они вряд ли быстро найдут, поэтому доставили мне тяжелый позолоченный канделябр. Незамедлительно. Одевалась я при свечах, и это вполне соответствовало общему замыслу. Из окна виднелись неровные очертания Пиренеев, сплошь покрытых зеленой  порослью, которая походила на мох. Издали. Там, за горами – Испания. А там… пока я додумывала фразу про Испанию, свет включился. «Пришел электрик и отыскал щиток? Поразительно!» – я задула свечи, их в том канделябре целых пять, таким предметом при желании убить можно.

  Многочисленные гости слонялись по двум прилегающим дворикам, неизбежно проходя через вестибюль, слоняться туда-сюда во время коктейля нормально и по правилам, а именно эта часть праздника в разгаре. Я спустилась – в платье «для коктейля», расставшись с умильной шляпой, сочиненной для церемонии на свежем воздухе. Шпильки неизбежны, чудовищной высоты каблуки дополняли каждый наряд, расслабиться ни на минуту нельзя.

  В замке столько переходов, повсюду лестницы, ступеньки, двери, я вырабатывала умение держаться по-королевски. Не сгибаясь, не оступаясь, не скользя. Это требовало усилий, поэтому для кратковременных передышек я скрывалась в номере. Там – ах, в изнеможении сбрасывала обувь и падала в кресло без сил. В антрактах переодеться еще раз не составляет труда, я ведь собиралась сюда по принципу «понятия не имею, какая там погода». Готова ко всему.

Но в целом, признаю – утомительно.

  Свадьба в принципе штука бестолковая. Любая. Ее невозможно организовать, как ни пытайся. Поэтому их никто и не организовывает. Стихийность происходящего легче простить, чем отрепетированное действо со множеством  проколов. А так – будто без плана, идет как идет.

 Поздний обед в огромном зале слева от главного входа, в прежние времена там устраивались балы… На стенах портреты Людовика Тринадцатого и королевы Марии, матери  его. Картины по отдельности висят, будто разведены в стороны, чтобы без конфликта. При жизни-то мать и сын не очень ладили. Не хотел Людовик государством управлять, фавориты, садоводство и кулинария привлекали его куда сильней.

 Белоснежные скатерти свисают до самого пола, приглашенные рассредоточены за круглыми столами группами по восемь. Из соображений безопасности, видимо. Единственное, что действительно продумано – кому и с кем сидеть. Чтобы без ссор и драк.

  Бравый голландский пилот с огромным стажем оказался прекрасным собеседником.  Он потомственный летчик, но после летной школы, прежде, чем найти работу в KLM, авиакомпанию его мечты, несколько лет работал в почтовой конторе. Чтобы не отняли право на полеты в будущем, ежегодно арендовал небольшой самолет, необходимые часы набирались.

  Меня сообщения про почту и аренду особенно потрясли. Круто. Может, Пол и страдал, но никто о том не догадывался. И сейчас привычка к невозмутимости выработалась железная.

 Позже его приняли в главную авиакомпанию Голландии, и он долгое время занимался любимым делом. Теперь – ранняя пилотская пенсия в активной фазе, он грузовые  самолеты пилотирует. Международные частные рейсы с остановками на дозаправку иногда.

 Спокойствие у  Пола нордическое, он абсолютно невозмутим, и никаких допингов ему не требуется. Плюс – учтив, внимателен и галантен. В старинном французском замке запоминающиеся встречи будто  сами собой разумеются. Думаю, каждый из приехавших нашел задушевного собеседника… остальное по обстоятельствам.

 Свобода выбора, свобода воли!

 – Вы сегодня уже три раза переоделись. – Он заметил, значит!.. интересно, и другие заметили?.. – А зачем?

– Мне так понятней. Это был длинный день, и все на одном отрезке. Замок с угодьями, а вокруг лес, в нем заблудиться легко, да и туфли не прогулок. Мелочи и не стоит внимания. О вашей профессии узнать куда важней, сплошной ведь риск!

– Риск?! Ну что вы, обычная работа. Скучная.

– А ветер и туман, а посадка невозможна на отведенной вам полосе…

– Все предусмотрено. Закрыли аэродром – летишь в тот, где принимают. Форс-мажорные ситуации предусмотрены. Безопасно и надежно, риска нет. Если правила выполнять.

– А отчего же самолеты бьются?

– Если отвлечься, не сосредоточиться вовремя – возможно всякое. Если правила не выполнять. Уверяю вас, для профессионала – скучная работа, одно и то же.

– И никакого страха?

– При чем тут страх? И вообще. Что такое страх? Когда вы заняты, вам некогда отвлекаться. Страх – явление парализующее. Это для лежачих. А я в движении. – Он улыбнулся, иронично и с некоторым озорством, в глазах искорки, я уже отмечала. Беседовали мы долго, Пол шутит с серьезным лицом, беспрерывно! и я отвечаю в тон.

 Мы почти подружились в тот вечер, и Франческа, сидевшая по правую руку от него, не обращала на мужа ни малейшего внимания, она беседовала с подругой, не отвлекаясь. Симпатичная женщина, кстати.

    А обед все длился и длился, три совершенно пьяненькие девушки читали по бумажке речи, обращенные к невесте (юные, а почему-то бояться импровизировать, опять?!). Доносилось несуразное: “Наша Алис прекрасный человек, она всегда придет на помощь, мы в ней уверены! После безумства ночных клубов, большого количества выпитого, с тяжелого похмелья – она всегда помогала нам трудную минуту!” – тексты, в общем, в конце вечера простительные, все равно в микрофоне только прерывистое дыхание. Говорили они по очереди, а плакали одновременно.

  Я так и не поняла, почему в тот день было столько слез. виновники торжества давно уже на присутствующих внимания не обращали. Представляю, у них гора с плеч – все удалось! и обошлось без пожара!!

 Несчастными они не выглядели. Алис и Алекс целовались посреди всеобщих слез. И то и другое беспрерывно.

  Одно понятно: до начала танцев не доживу. Почти полночь, а все еще рыдают ораторы, прижимая к губам микрофон, и сбивчивое дыхание усиливается тремя колонками динамиков. Похоже на фоновую озвучку эпизода “приближение маньяка”, я опять про кино.

  Пора в заветное укрытие, при всем обилии старинных интерьеров, небольшая комната и окно с видом на Пиренеи – лучшее, что там случилось со мной.  

 И громоздкий канделябр на полу, освещающий разбросанный на постели набор косметики, и гибкие язычки пламени, колеблющиеся в сумерках. Пять свечей!

  Это незабываемо.

  Потом я узнала, что танцы до пяти утра продолжались. То есть блуждания по бесчисленным комнатам замка подвыпивших юношей и девушек, специально для столь нетрадиционных впечатлений прилетевших самолетами из разных стран.

 Ведь провести такую ночь в старинном замке – это сказка! Прорва укромных мест.

 И я поняла, в чем собрания сокрытый смысл. Дать себе волю посреди изощренных  вариаций на тему семнадцатого века (ну хорошо, восемнадцатого), почувствовать себя в истории – и историю в себе. Машина времени, time machine, la machine du tempse (tempore ex machine etc.)

  И никакого грозного завтрашнего дня, в котором зачем-то нужно быть уверенным.

  По воле волн, артхаусовское кино. Рекомендую.